Важное
В Петербурге спустят на воду десятый тральщик типа "Александрит"
Электроэнергетическое 
|
Последние сообщения блоговКоньячный рейс04.02.200920:3304.02.2009 20:33:48
Билеты на самолет из Домодедово до Владивостока мы приобрели заблаговременно. Но вот добраться до Москвы оказалось проблемой. По существовавшей в то время системе билеты на проходящий поезд надо было заказывать ровно за сутки, а выкупать за час до прихода поезда. Если не оказывалось свободных мест, то приходилось в лучшем случае ожидать следующего поезда. В конце концов, нам практически всегда удавалось уехать. Но на этот раз не повезло. Как стало известно позднее, на Кавказ поехал Леонид Ильич, и эта поездка сорвала все расписания поездов. Поезда опаздывали на 10 – 12 часов. И уехать, чтобы не опоздать на самолет, не представлялось возможным. В конце концов, я предложил Валерию Михайловичу поехать на электричке в Ростов и там попытаться уехать поездом «Тихий Дон», до отхода которого оставалось еще несколько часов. Поезд был местного формирования, и можно было ожидать, что он уйдет по расписанию. Нам повезло! За час до отхода «Тихого Дона» удалось купить два билета в двухместное купе мягкого вагона. А через полтора часа, уставшие и голодные мы под стук колес уничтожали приготовленные в дорогу припасы. Подкрепившись, Валерий Михайлович начал успокаивать меня, заявляя, что директор обещал оплатить любые билеты, лишь бы мы приехали вовремя и не сорвали испытания. Все это он повторял много раз и, наконец, выступил с новой идеей: « Ты знаешь, последний раз я возвращался из Владивостока с пересадкой в Хабаровске 26 рейсом. Билеты на этот рейс немного дороже, но зато на обед там дают коньяк. Этот рейс уходит на несколько часов раньше нашего, а нам надо попасть во Владивосток побыстрее. Может быть, обменяем на него наши билеты?». Все это Валерий Михайлович повторял много раз и, в конце концов, я согласился. В Домодедово Валерий Михайлович с паспортами и билетами сразу помчался в кассу переоформлять билеты. Переоформили их быстро, и потом около получаса Валерий Михайлович был в хорошем настроении, но затем у него наступило отрезвление. А как же мы будем добираться из Хабаровска до Владивостока? В Домодедово эту проблему разрешить не удалось. Так что, хорошенько подумав, мы, снова переоформили билеты на свой прежний рейс и долетели до Владивостока без всяких приключений. Задача командировки была следующей. Завод «Дальприбор» сдавал первый серийный образец станции «Серна-2» на корабле. Эта станция была разработана нашей фирмой за несколько лет до моего поступления на работу. Поэтому в ее разработке я не участвовал. Валерий Михайлович был зам главного конструктора этого изделия и в тот момент обеспечивал изготовление и испытания первого серийного образца от фирмы-разработчика. Во время испытаний возникла проблема - уровень боковых лепестков характеристики направленности антенны в режиме приема оказался выше нормы. Ошиблись в первую очередь комплексники. Они записали в технические условия на изделие параметры антенны, забыв о том, что на корабле антенна работает через обтекатель, а он всегда заметно увеличивает уровень боковых лепестков. Поэтому испытания антенны в гидроакустическом бассейне на заводе прошли без проблем, а на корабле они появились. Перед командировкой, ознакомившись с предварительными результатами испытаний, с допусками на параметры, мы с начальником отдела и начальником сектора предложили два решения проблемы. Первое решение заключалось в том, чтобы на заводе-изготовителе преобразователи, прошедшие испытания и принятые ОТК, устанавливались в антенне не как попало, а с учетом полученных при контрольной проверке преобразователей электромеханических коэффициентов связи. То есть, преобразователи, расположенные в центре антенны должны были иметь максимальный коэффициент связи, а к краю антенны необходимо было располагать преобразователи по мере его уменьшения. Появляющееся при этом амплитудное распределение, несколько спадающее к краям антенны, всегда обеспечивает более низкий уровень боковых лепестков, чем при хаотическом расположении в антенне тех же преобразователей. А что касается станции «Серна-2», то для серьезного уменьшения уровня боковых лепестков (до уровня 10%) было предложено использовать амплитудное распределение, которое можно было обеспечить регулировкой усиления предварительных усилителей. На «Серне-2» эта регулировка производилась в режиме «калибровка» прямо на пульте управления, но коэффициенты усиления устанавливались одинаковыми. Чтобы подобрать распределение, пришлось мне выполнить большое количество расчетов на «чужой» ЭВМ ЕС 1020 в Радиотехническом институте. В результате выбранное распределение обеспечивало желаемый уровень боковых лепестков, но все другие параметры антенны: чувствительность и ширина характеристики направленности не выходили за пределы допусков. Сейчас бы на такую работу пошло бы не более часа, а в то время – пара недель. О нашем первом предложении мы сразу по приезду рассказали Главному инженеру завода Анатолию Кулинскому. Оказалось, что мы знакомы с ним еще по институту. Он был активным участником художественной самодеятельности и иногда вместе с моим лучшим другом по институту Василием Марковичем проводил меня без пригласительного билета на институтские вечера, на которые простому смертному студенту попасть было, практически было невозможно. Кулинский согласился с этим предложением, и в дальнейшем при сборке антенн всегда оно использовалось. Хотелось бы отметить, что с заводом «Дальприбор» у нашего НИИ всегда были хорошие отношения. При подготовке к запуску наших новых изделий от них часто приезжали конструктора и технологи, и мы всегда делились с ними всеми технологическими тонкостями наших разработок. Со вторым предложение дело обстояло сложнее. По прибытии на корабль, мы сразу же проверили влияние амплитудного распределения. Результаты оказались отличными, но Валерий Михайлович никак не решался заявить об этом официально. И так дотянул это до выхода в море. Хотелось бы сказать несколько слов о тральщике, на котором ставилась «Серна-2». В отличие от всех кораблей, на которых мне приходилось раньше бывать – он был деревянным. Внешне он не отличался от других кораблей, но во всем чувствовалась какая-то легкость. Даже воздух на нем был какой-то не тот. Легче дышалось. На испытания пошли на полигон, где располагалась «минная банка». Все члены комиссии набились в рубку гидроакустики, а я и мои коллеги наблюдали за всем через открытую дверь рубки. Почему-то решили идти на банку шестнадцати узловым ходом. Я пытался втолковать Валерию Михайловичу, что в данном случае это бессмысленно, так как матросы-операторы никогда не видели с помощью этого гидролокатора «живую мину» и просто не успеют её обнаружить. Но Валерий Михайлович не захотел обращать внимание членов комиссии на это. Уж очень увлеченно они все следили за экраном. «Минную банку» проскочили очень быстро, но кое-что успели обнаружить. После этого начали маневрировать, подсчитывая количество мин и основательно подпортив кильватерной струей гидрологию. Количество мин и их расположение явно не совпадало, с указанным в документах. Подойдя очень близко к одной из обнаруженных мин, увидели плавающую на поверхности пластмассовую канистрочку. Вначале подцепили её багром. Затем долго выбирали, привязанный к ней капроновый шнур, на другом конце которого оказался закрепленным стальной трос. За трос уже тянули лебедкой. Мина всплыла неожиданно в стороне от того места, где уходил под воду трос, который был прикреплен к якорю мины. Опытные члены комиссии сразу определили, что это была не мина, а минный защитник. Долго решали, что делать дальше? В конце концов, мину подняли на корабль, и на следующий день она уже лежала на территории завода возле одного из корпусов. Думаю, что при испытаниях следующего корабля обнаружить мины этой банки было еще трудней. На следующий день комиссия заседала почти целый день. Решались вопросы не только по нашему изделию, но и по многим другим. Когда подошла наша очередь, то к самой «Серне» вопросов не было. Решили, что она успешно прошла испытания, а вот вопрос о боковых лепестках остался открытым. Валерию Михайловичу пришлось рассказать о нашем предложении и о том, что на испытаниях использовалось подавление боковых лепестков. После этого комиссия в полном составе отправилась на корабль, и ей все продемонстрировали. Лепестки оказались на уровне 10 - 12% вместо 30. Увидев это, военпред (капитан третьего ранга), принимавший станцию, схватился за голову и на следующий день приказал полностью предъявить ему станцию заново по все параметрам. Он понял, что при желании мы могли бы легко его обмануть. В дальнейшем калибровку по нашим коэффициентам официально ввели в документацию станции, и вопрос о боковых лепестках антенны на этом изделии больше никогда не возникал. При разработке изделия «Кабарга-А» и всех последующих изделий амплитудное распределение уже применялось нами во всех приемных трактах. Причем рассчитывалось оно уже с учетом возможных статистических ошибок, связанных с изготовлением антенн и преобразователей. А разработанные нами в то время методики и программы мы используем до сих пор и они ни разу нас не подвели. Через несколько дней после испытаний мы улетали домой. Самолет отправлялся в шесть утра, а регистрацию и оформление багажа мы проходили в 11 часов вечера в небольшом помещении аэровокзала, расположенного недалеко от гостиницы, где мы жили. В аэропорт нас привезли на автобусе и до шести утра мы «отдыхали» в здании аэропорта. Вылет не состоялся – подул штормовой ветер. Время вылета переносилось несколько раз, и мы «отдыхали» в аэропорту еще сутки. Вылетели точно по расписанию, но на сутки позже. Все пассажиры очень устали. Сидевшему сзади нас старшему лейтенанту, летевшему с женой и шестилетним сыном, стало плохо. Вокруг него засуетились бортпроводницы, предлагая лекарства. Но всю обстановку разрядил командир экипажа, появившийся в полной форме с рюмкой коньяка и вручивший ее старшему лейтенанту. Коньяк подействовал, и вскоре старший лейтенант и его жена уже спали. Так что коньяк на этом самолете тоже был! Попытался заснуть и я, но вскоре в полусне почувствовал, что лечу с кресла. Сынишке старшего лейтенанта не спалось, и он ничего лучшего не придумал, как упереться ногами в спинку моего кресла, которая в этом месте представляла собой натянутую ткань. Его силенок как раз хватило, чтобы столкнуть меня с кресла. Пришлось тихонько, чтобы не разбудить родителей поговорить с ним. Дальше до Хабаровска я уже спал спокойно. Шторм прошелся по всему Дальнему Востоку. В Хабаровске, где предстояла пересадка на «ИЛ-62», непрерывно садились самолеты и вскоре в стареньком здании аэропорта можно было только стоять по стойке смирно в зажатом состоянии. Приблизительно через час, количество пассажиров начало уменьшаться и вскоре объявили посадку на наш рейс. После Хабаровска время у нас остановилось. Вылетели в десятом часу утра и прилетели в Москву почти в это же время (несколько позже) по Московскому времени. С билетами на поезд до родного города проблем не было. Билеты достали на поезд, уходивший поздно вечером. Большую часть свободного времени затратили на приобретение деликатесных продуктов к приближающемуся празднику, в числе которых мною была приобретена и пара бутылок коньяка (за много лет я не помню, чтобы он был в нашем городе в свободной продаже). Так что «коньячный» рейс у нас все-таки состоялся, но пить коньяк уже пришлось дома. Билеты в мягкий вагон Главный бухгалтер нам оплатила, но все-таки наказала – не оплатив 65 копеек за электричку до Ростова на До Предел пройден: 1000000 визитов в месяц04.02.200920:2104.02.2009 20:21:04
  Пройдена очередная веха - за отчетный месяц страницы 17 сайтов, входящих в портал, были просмотрены 1000000 раз. Это сделали 165000 посетителей. Для обычного новостного, развлекательного или товарного портала это может быть и далеко не запредельные параметры, но для нашей относительно узкой тематики и достаточно серьезного наполнения страниц, предполагающих только думающего посетителя - это достижение! Адмирал, выросший из матросов комсомольского набора, человек строгий, но знавший, что дело имеет с детьми. Воспитанники называли его "папа".04.02.200909:2104.02.2009 09:21:20
О создателе и первом начальнике ЛНУ Н.Г.Изачике. Богданов М. - Дело жизни//Диалог. № 22. 1988.
 "Впервые я увидел его в 1944 году, ему было тогда 43 года. Человек высокого роста, в форме капитана I ранга, с внимательным, добрым взглядом открытого лица вел разговор с нами, вчерашними юнгами, сынами полков, а то и беспризорными мальчишками, лишившимися родителей, а теперь обретшими приют под одной крышей Ленинградского нахимовского военно-морского училища. Говорил он не как начальник с подчиненными, а словно отец с сыновьями. Его интеллигентность, ровный, спокойный голос, обаятельная улыбка, осанка военного человека и аккуратность во всем располагали к задушевной, откровенной беседе. Да, собственно, что могло интересовать и волновать нас, огольцов 10—14 лет, в то суровое для всей страны военное время? Бескозырка, тельняшка, брюки клеш — для нас стали уже не мечтой, а реальностью. Конечно, интерес вызывали науки, которые предстояло изучать в стенах военно-морского училища, а также те люди, которые нас будут учить. И, помнится, все время нам хотелось есть... Подробностей того памятного разговора я не запомнил, но облик первого начальника и создателя нахимовского училища в городе на Неве мне запомнился на всю жизнь. Перед Николаем Георгиевичем Изачиком, так звали нашего начальника училища, стояли более сложные задачи, которые предстояло решить вместе со своими помощниками, воспитателями и преподавателями. Как подобрать ключи к этим подросткам, чьи судьбы опалила война? Как заинтересовать и увлечь их учебой, помочь залечить тяжелые душевные раны? Наконец, эту ораву изголодавшихся, да и подраспустившихся ребят нужно было одеть, обуть, накормить, привить им элементы порядка, организованности и культуры. «Забота и справедливость к мальчишкам, ну и, конечно же, строгость и дисциплина — вот что легло в основу воспитания. Учили не бояться трудностей и уметь преодолевать их. Прививали чувства товарищества и взаимопомощи, преданности отечеству, любви к флоту...», — вспоминает Николай Георгиевич. — Избранные пути и методы воспитания и обучения нахимовцев себя оправдали. Сотни наших воспитанников стали командирами кораблей, соединений, многим присвоено звание адмирала... Мы рассматриваем пожелтевшие от времени фотографии семейного альбома. Некоторые из них — своеобразные вехи на жизненном пути политбойца. Вот фотография 1921 года. На ней группа молодых людей в военной форме. В центре — 20-летний Николай Изачик, к тому времени уже возмужавший в классовой борьбе, закаленный в боях с белогвардейцами, иностранной интервенцией и внутренней контрреволюцией. На его груди который он получил в 1920 году за участие в разгроме банд и Воевал в составе бригады особого назначения имени ВЦИК. За два года до этого Николай Изачик возглавлял в родном Тихвине «Союз молодежи Третьего интернационала», но когда социалистическое отечество оказалось в опасности, вступил в ряды РКП(б) и ушел добровольцем на фронт.  А вот фотография 1924 года. Она напоминает Николаю Георгиевичу о незабываемой встрече советских военных моряков с известным советским дипломатом, полномочным представителем Советского Союза в Норвегии "18 июля корабли пришли в норвежский порт Берген. Там они находились пять суток. Курсанты и краснофлотцы побывали на берегу, а корабли посетило командование норвежского флота. На эти дни в Берген приехала А. М. Коллонтай, посол СССР в Норвегии. На борту «Авроры» она от имени ЦИК СССР вручила ордена Красного Знамени курсантам военно-морского училища Елисееву, (?), Полещуку, Сидельникову и Сокольскому, награжденным за отвагу и мужество во время тушения горевших мин на   Первому контакту советских военных моряков с иностранными гражданами придавалось очень большое значение. Понимали это и наши враги. Как только стало известно о предстоящем заходе советских военных кораблей в норвежские порты, белоэмигрантская печать, в том числе и в Норвегии, на все лады стала чернить наших военных моряков и наши корабли. Русские моряки, дескать, все, как один, босяки и оборванцы, О корабельной технике, мол, и говорить не стоит: все разломано и растащено. Предпринятый поход, если он вообще состоится, большевики намерены выполнить силами «немецких инструкторов», которые-де уже сидят на кораблях, кое-как вводя в строй технику. Они же будут и обслуживать ее. Нашлись, разумеется, такие, кто поверил белоэмигрантским басням. Однако после первых же встреч с «красными» простые норвежцы почувствовали глубокую симпатию к ним. Они увидели своими глазами отличное состояние кораблей, добротное обмундирование моряков, безукоризненное поведение их на берегу. Разумеется, сравнивали с тем, что они видели во время визитов военных кораблей капиталистических государств. Сравнение было в нашу пользу. В книге почетных посетителей наших кораблей появились записи: «Видя краснофлотцев на крейсере, на берегу и в личном общении, пришли еще раз к убеждению, что Советское государство может не беспокоиться за новое поколение, за будущее социалистического строительства». Изменила тон о наших моряках и норвежская пресса." Так что ничего нового в ругани, охаивании флота и Отечества с той поры нет, пожалуй, только взаимодействие "вашингтонского обкома" и "грантополучателей", но и оно уже не ново, и для подавляющего большинства уже не тайна, как геополитическая, так и бытовая. В этой встрече участвовал о чем он пишет в книге и, скорее всего, командир крейсера. А Николай Георгиевич в каком качестве оказался на борту "Авроры"? Ответ - в справочнике Лурье Вячеслава Михайловича "Адмиралы и генералы Военно-Морского флота СССР: 1946-1960": он - старший инструктор ПУ МСБМ (политического управления Морских сил Балтийского моря). Продолжает Богданов Михаил Васильевич, выпускник ЛНВМУ 1949 года: "Еще весной 1922 года началась новая страница в биографии Николая Изачика, когда он по призыву комсомола, взявшего шефство над Военно-Морским Флотом, пошел служить на флот для укрепления морских рубежей страны. Служба на Балтике, затем Черное море. В 1935-м он закончил Военно-Морскую академию и посвятил себя подготовке военных кадров. И вот в апреле 1944 года адмирал флота И.С. Исаков поручает Н. Г. Изачику организовать в Ленинграде Нахимовское училище.  Слева направо: Г. Михайлов, К. Гавришин, В. Федоров, П. Паровов, А. Старичков, Н. Сенчугов. По многим сохранившимся фотографиям мы с Николаем Георгиевичем восстанавливаем в памяти события тех, сороковых, уже далеких лет. Вот Н. Г. Изачик в окружении юных нахимовцев, участников Великой Отечественной войны. Счастливые наследники боевой славы в только что сшитых для парада Победы мундирах. На груди — боевые ордена, медали. Вот нахимовцы на параде, чеканят шаг в колонне по Красной площади столицы. Вот фотографии рабочих моментов съемки кинофильма «Счастливого плавания», в котором Николай Георгиевич выступил в роли военного консультанта. Вот героическая «Аврора», в 1948 году занявшая место своей вечной стоянки и принявшая на борт нахимовцев как учебная база училища...   Много снимков, рассказывающих о жизни и работе Николая Георгиевича после ухода его по состоянию здоровья в отставку, когда он целиком отдался общественной работе, став лектором-международником, председателем совета ветеранов при Кировском РК КПСС, членом Кировского райкома партии." Слово (Они были первыми. Первый выпуск первого военного набора 1944-1948 гг.):  "... Во всём, все четыре года, было его, «папино» присутствие. Потому, что первый начальник Нахимовского училища жил в одном доме с воспитанниками, в небольшой на первом этаже училища квартирке. И, в любое время дня и ночи, выйдя из неё, он оказывался среди нас - спящих ли, занимающихся в классных помещениях или «принимающих пищу» в столовой... ... В ноябре прошлого года (1997) при скорбном прощании в актовом зале Нахимовского училища с Николаем Георгиевичем Изачиком нахимовец второго выпуска В. Солуянов читал написанные им к кончине первого начальника ЛНВМУ слова... Начальник, воспитатель, патриот До дней последних жить не мог иначе. Приспущен флаг - скорбит в печали флот: Ушёл из жизни адмирал Изачик." Учителям, хранившим юность нашу... Контр-адмирал О.Чефонов, выпускник нахимовского училища 1955 г. - Морской сборник № 12, 1991 г. "Да, конечно, в те годы мы были лишены той свободы во внеучебное время, которую имели наши сверстники в обычной школе. Особенно это чувствовалось в старших классах, в пору первой юношеской влюбленности, нетерпеливого ожидания встреч, когда казалось, что несостоявшееся свидание может сломать всю твою жизнь. Традиции училища, заложенные с его основания первым начальником ЛНВМУ контр-адмиралом Николаем Георгиевичем Изачиком, установленные им правила давали возможность избежать психологических срывов. Во время сама необычная атмосфера их проведения делала эти встречи возвышенными, исключала грубость и пошлость и тем самым уже воспитывала нас. Кстати, о воспитании. Нравоучений говорилось тогда мало — воспитатели понимали, что в таком возрасте они не воспринимаются. Больше стремились сами демонстрировать примеры благородства, достойного поведения и порядочности в условиях повседневной жизни. Привитие норм морали шло ненавязчиво и постоянно. Главными качествами среди воспитанников считались честность во взаимоотношениях друг с другом, взаимовыручка (сам погибай, а товарища выручай — было не лозунгом, а руководством к действию), готовность поделиться всем с другими, нетерпимость к ябедам, наушникам и жалобщикам, к тем. кто прикрывается высоким положением своих родителей. И наоборот, уважали таких, которые смело вставали на защиту товарища, не перекладывали тяжесть своей провинности на других. А у нас тогда учились дети и государственных деятелей, и крупных военачальников. Разные они были, и вели себя и учились по-разному. По-доброму мы и сейчас вспоминаем, к примеру, В. Жигарева, сына главного маршала авиации, способного ученика и хорошего товарища." Дополнение. Небольшое отступление, "нюанс", дополняющий биографии сына маршала, страны и "элиты". АКАДЕМИЯ им. проф. Н.Е.Жуковского (1955 - 1960 г.г.). "Не в тему", но тема уж очень важная, всегда, похоже, актуальная. "... в 1955 г. по приказу Главнокомандующего ВВС Маршала Жигарева разрешалось принимать в Академию молодых людей прямо со школьной скамьи. Особенность этого года объяснялась просто: накопилось достаточное количество сыновей и внуков высокопоставленных партийных, государственных и военных деятелей, которые в 1955 г. заканчивали учебу в средней общеобразовательной школе. Например, в академию поступили: сын Маршала Жигарева, сын Буденного, внуки Хрущева и Маленкова, внук Сталина, сын начальника Главною штаба ВВС Брайко, сын генерал-полковника Макарова и т.д... Валера Жигарев, сын Главнокомандующего ВВС Маршала Жигарева. Валера - единственный из известных мне сыновей крупных чиновников, которого отец воспитывал в строгости и скромности. Не баловал, послал учиться в Нахимовское училище. Валера прибыл в Академию в воинском звании - матрос... ВАЛЕРА ЖИГАРЕВ Он не был моим другом из-за разности лет. Как я уже упоминал, поступил в Академию Валера матросом. Я уже был лейтенантом. Он учился вначале в группе курсантов (тех, кто прибыл в Академию со школьной скамьи). Потом им разрешили жить не в общежитии, а дома с родителями. Группу расформировали, замешали курсантов с офицерами, потом курс опять разбили на 4 группы, но уже смешанные. Валера Жигарев попал в нашу группу (я , Погорелов и др.). Вспоминаются два эпизода, связанные с ним. Первый эпизод. Попойка на квартире Главкома ВВС Маршала Жигарева. Как-то Валера признался, что продал кое-что из военных шмоток и неплохо было бы выпить по этому поводу. Пригласил нас к себе домой. Он в то время уже обзавелся молодой женой и жил вместе с родителями. Главком занимал целый этаж особняка на Патриарших прудах. Особняк был трехэтажным и каждый этаж занимала семья крупного советского военачальника. Квартира Жигарева имела много комнат. Был даже гостевой зал, где можно было разместить не менее 100 гостей. Однако мы расположились скромно, на кухне. Выпили и закусили. После этого перешли в большой зал и стали исполнять различные акробатические упражнения. Я, например, демонстрировал стойку и хождение на руках. Мы вели себя шумно и весело, как малые дети, так как знали, что родители Валеры уехали на дачу около Твери. С дачей связан другой эпизод. Второй эпизод. Валера чистил охотничье ружье с дополнительным пулевым стволом. Когда он обхватил конец ствола рукой, ружье выстрелило. Валера обнаружил, что его указательный палец исчез. Кисть руки на месте, а одного пальца нет. Кровь, крики. Немедленно на машину. Стали искать оторванный палец, хотели на всякий случай прихватить его с собой, но не нашли. Обшарили всю комнату, но палец (как и нос майора Ковалева) исчез. Мистика. Только спустя месяца два палец обнаружился… за висящим на стене портретом Маршала Жигарева." Подобные истории, различающиеся фамилиями героев, нюансами "шалостей" могут вспомнить многие. Мы же вернемся к статье адмирала Олега Герасимовича Чефонова, одного из братьев-близнецов, выпускников ЛНВМУ 1955 года.  Контр-адмирал О.Чефонов: "Уважением пользовались и те, кто обладал хорошими морскими качествами, лучше других осваивал морское дело, флажный семафор и морзянку, умело вязал морские узлы, плел маты и т. п. Училище тогда имело для этого все необходимое. Повседневно вырабатывались у нас сноровка, глазомер, воспитывалась смелость, и на утренней физзарядке, во время которой по Неве ходили на шлюпках. Даже просто для того, чтобы попасть на них, надо было пройти по длинному узкому выстрелу от борта «Авроры», а затем спуститься в шлюпку по шкентелю. Во время морской практики на учебных парусно-моторных шхунах «Учеба» и «Надежда» каждое утро, как и десятилетия назад, начиналось с подъема по вантам с одного борта на марсовую площадку и спуск по ним с другого борта. А что может быть лучше для тренировки глазомера, чем управление шлюпкой под парусом, когда надо сделать «восьмерку», пройдя всеми галсами и выполнив все повороты между двух шхун, стоящих на якорях. Причем стремились пройти так, чтобы флюгарка шлюпки почти касалась бушприта шхуны... Большое внимание уделялось и культурному развитию нахимовцев. Активные шефские связи существовали с ленинградскими ТЮЗом и хореографическим училищем. Не говорю уже об экскурсиях в музеи, которыми так богат город. Они проводились постоянно, правда, не всегда в добровольном порядке. Думаю, хоть в то время некоторые из нас и сопротивлялись этому, но, став взрослыми, сказали спасибо нашим педагогам".  Братья Чефоновы.А вот что сообщил о себе сам Николай Георгиевич, важная подробность "Я родился 10 апреля 1901 г. в Минске от неизвестных мне родителей. Рос беспризорником. Значительно позже появился у меня приемный отец Георгий Борисович Изачик. Так я получил свою фамилию. Из Минска меня вывезли в младенческом возрасте". И биографией ему родными были воспитанники первых наборов нахимовских училищ. Однако также важно то, что в ту эпоху не было редкостью, в результате, конечно, собственной воли, но в силу имевшихся для того исторических и социальных условиях, он сумел стать, как его характеризует общее мнение сослуживцев, нахимовцев, интеллигентным, высокообразованным офицером. Сказанное о нем "сослуживцем" по работе в аппарате ВВМУЗ адмиралом оставим без комментариев, оно характеризует автора воспоминаний, а не Изачика Н.Г. Гораздо интереснее и полезнее привести мысли и "нюансы" в изложении выпускника ЛНВМУ 1951 года генерал-майора - инженера "Выбор здания для училища и его возрождение выполнялись под руководством первого начальника Ленинградского Нахимовского училища контр-адмирала Н.Г.Изачика. Прекрасный моряк и образцовый командир, Н.Г.Изачик обладал исключительно необходимым качеством для новой деятельности – это был человек высочайшей культуры. Именно благодаря его пониманию необходимости гармонического воспитания будущих офицеров флота ремонт и оборудование помещений училища были выполнены исходя из требований всесторонней подготовки воспитанников. Нововведения подчеркнули характер архитектуры здания, гармонично дополнили морскую стилизацию фасадов и помещений. У входа в училище были установлены настоящие принимавшие участие в Великой Отечественной войне. В парадном вестибюле училища располагалась статуя адмирала Нахимова в полный рост. Здесь стояло знамя училища, у которого в почетном карауле круглые сутки сменялись нахимовцы.  Слева на стене был представлен указ о создании училища. На стенах вестибюля и в коридорах - картины на морские темы сражений Нахимова, Ушакова ... Здесь все было пронизано морскими традициями и традициями преданности Родине. Начальник училища Николай Георгиевич Изачик - интеллигент и настоящий морской адмирал, выросший из матросов комсомольского набора, человек строгий, но знавший, что дело имеет с детьми. Его не боялись, но уважали... Мама была довольно известной певицей Ленинградского Малого оперного театра. Она вместе со своими руководителями ходила с просьбой обо мне к Н.Г.Изачику. Как и многим поступавшим среди года мне были устроены персональные экзамены. На них я заслуженно получил пятерки по литературе и по русскому у замечательного Вознесенского (с каверзными проверками «винегретов» и «вокзала»), по математике и по немецкому, и не двойки, а единицы за географию и естествознание у всегда уважаемой мною Н.И.Павловой. И меня … приняли. Спустя много лет году в 1981-ом я случайно ехал в поезде Москва - Ленинград с бывшим командующим флотом, потом начальником Академии адмиралом Орлом Мы оказались в одном купе - адмирал и я - генерал. Он был уже достаточно стар. Говорили о войне, вспоминали с позиции своего возраста время после войны, говорили и о нахимовском, и об Изачике. Вдруг Орел мне говорит, дескать Изачик как начальник всем был хорош, но вот только принимал в училище бог знает кого, даже детей артистов. Я рассмеялся … Мы все обязаны своей судьбой Нахимовскому училищу. О нем каждый из нас, наверное, может говорить бесконечно. Главное, за 6 – 7 лет учебы каждый определялся человеком." Еще один штрих в биографию Изачика, историю послевоенного времени, он приведен в книге воспоминаний выпускников второго выпуска ЛНВМУ 1949 года "Пятьдесят лет спустя". "Нельзя не сказать и о тех замечательных людях, кто создавал и организовывал училище. Прежде всего, это первый начальник училища Николай Георгиевич Изачик. Мы, бывшие воспитанники, посетили контр-адмирала в отставке Изачика Н.Г. в 1988 году. Этот уже пожилой человек смотрит на нас с прищуром, добрыми и живыми глазами и весь , вместе с нами, в воспоминаниях. Много нелегких вопросов стояло тогда перед начальником училища.... Он рассказал такой эпизод. Как известно, на флоте валенки не положены, а нахимовцам приходилось нести караульную службу на открытом воздухе зимой. Командованию училища пришлось обратится непосредственно к Наркому Военно-Морского Флота адмиралу Кузнецову Н.Г. о выделении валенок. Но и Нарком не смог решить этот вопрос. И только вмешательство позволило получить училищу 100 пар валенок. Но, пожалуй, самыми трудными, говорит Николай Георгиевич, были все же такие вопросы; как подобрать «ключи» к подросткам, которые уже успели многое пережить, как заинтересовать их, увлечь учебой, помочь залечить тяжелые душевные раны? Как воспитывать, как обучать будущих офицеров? Ведь опыта я этом не было. - Забота и справедливость к мальчишкам, ну и, конечно же, строгость,- сказал Николай Георгиевич, - вот, что легко в основу воспитания нахимовцев..." Несколько иную трактовку сюжета из первых лет истории Ленинградского Нахимовского училища приводит Виктор Петрович Иванов в записках "Мальчишки в бескозырках", более занимательную, подробную, но по сути ту же:  "Лагерная жизнь текла своим чередом. Наступило первое сентября, а мы все не уезжали в Ленинград. Нам объяснили, что здание училища еще не полностью отремонтировано, надо подождать. Но ночи становились все холоднее. Надвигалась зима. Нам выдали шинели и зимние шапки. Ребята старших классов в конце октября уехали в училище. Теперь наша рота осталась в Каннельярви старшей, и работы прибавилось. Нужно было снабжать лагерь водой из озера, заготавливать дрова, нести караульную службу. Кроме того, мы усиленно занимались строевой подготовкой, изучали уставы. Началась зима, ударили морозы. В ботинках мерзли ноги. Возникла проблема валенок. Где взять сразу столько валенок маленького размера, да еще черного цвета? Сколько усилий ни прилагал капитан первого ранга Изачик, а достать валенки не удавалось. И тогда Николай Георгиевич поехал в Москву к зам. наркома ВМФ адмиралу флота Исакову. Тот вместе с Изачиком пошел на прием к Анастасу Ивановичу Микояну, бывшему в ту пору наркомом снабжения. Анастас Иванович внимательно выслушал просьбу моряков и сделал все, чтобы ее выполнить. Вскоре нам выдали маленькие крепкие валенки. Теперь морозы были не страшны. Сейчас трудно уже представить нахимовское училище где-то в другом месте. Выбирая здание и место, капитан первого ранга Изачик предусмотрел все. И близость Невы, и соседство с Петропавловской крепостью, и с Летним садом. Можно ли еще найти такое чудесное место в Ленинграде?.. Ну и наконец, сама Петроградская сторона. Один из красивейших районов города. Неподалеку знаменитый Домик Петра I, парк, памятник миноносцу «Стерегущий». И не случайно легендарный крейсер «Аврора» стал потом на вечную стоянку именно здесь, напротив нахимовского училища..."  Один из выпускников 1949 года Алексей Петрович Наумов в эссе "РАЗМЫШЛЕНИЯ И НАЗИДАНИЯ" приводит важную, на наш взгляд, подробность, как осуществлялась "трансляция" культуры военно-морского офицерского корпуса: "Мне кажется, командный состав училища того времени прекрасно понимал свою задачу. При каждом возможном случае они старались вытащить нас из классов на практику - они умно приучали нас к морской среде. Удалось даже восстановить «Аврору» и привести ее к училищу. Что стоило это Н.Г.Изачику? Последний год учебы в училище мы жили и учились на «Авроре». Только теперь, как педагог, я понимаю, как это много значило в общей цепи или, как теперь говорят, системе воспитания флотских офицеров. Наверное, пора поговорить о серьезных нахимовских традициях. Они начали закладываться при нас - первых воспитанниках. Попытаюсь сформулировать их. На первое место я бы поставил воспитание в морском офицере высокой обшей культуры. Как известно, за 70 лет коммунистического правления она была начисто потеряна. И надо было иметь смелость возрождать ее. Но нам говорили, что лично товарищ Сталин стал мечтать после войны о высокообразованных и культурных офицерах. Сейчас я в это не верю. И отдаю должное тем людям, которые шли на это. В первую очередь, начальнику училища Н.Г.Изачику. Кроме общеобразовательной программы нас приучали к культуре корабельной кают-кампаний. Вспомним белые скатерти столовой, кольца с салфетками, у каждого - подставки под столовые приборы. И это в тяжелейшие для России годы разрухи и голода. Все это надо учитывать и тяжело это переоценить, ибо мы вошли в кают-кампаний кораблей уверенными и желанными. Мы, дети войны, были воспитанными, нас приучили неукоснительно соблюдать флотские традиции. Это мы, даже на подводных лодках, в море, переодевались из черных комбинезонов, из засаленных рабочих кителей к обеду и ужину в чистые кители, подчас как следует не помыв руки, так как на лодках 613 проекта с водой была вечная проблема. Разговор велся в кают-кампаний легкий, о службе говорить запрещено, и в этом заложен глубокий смысл. Офицер, который все время находится на людях, в условии напряжения, должен расслабиться. До ухода командира никто не имеет права выйти из-за стола. Мы в своей среде, мы в стабильной среде флотских традиций... Очень жаль, но похоже, что эта нахимовская традиция - воспитание благородного стиля кают-компании умирает. Хорошо, если это не так. Но ты - нахимовец - и обязан воспитывать в себе традиционные качества культуры морского офицера. Без них его просто нет. Ты будешь чувствовать себя лишним в кают-кампаний, как чувствовали себя офицеры, призванные на временную службу из институтов". Мы предполагали в одном из следующих сообщений опубликовать эссе Алексея Петровича целиком, большинство сформулированных в них советов остаются весьма актуальными, да и читаются с интересом, на одном дыхании. Однако в настоящее время автор "Размышлений и назиданий" Наумов А.П. вместе с однокашниками готовит второе издание сборника «Шестьдесят лет спустя», включая измененную и дополненную версию размышлений. Подождем до лета, юбилея образования Нахимовских училищ, к которому приурочен выход сборника. В конце своих записок "Мальчишки в бескозырках" Виктор Петрович Иванов в главе «Святому братству верен я!..» рассказал о юбилейном вечере, посвященном 40-летнему юбилею Ленинградского Нахимовского училища.  Герой Советского Союза Столяров Л.Н. и Изачик Н.Г. "... Долго не смолкали аплодисменты, когда на трибуну взошел первый начальник училища контр-адмирал в отставке Николай Георгиевич Изачик. Несмотря на свои восемьдесят три года, он держался бодро, молодцевато. Николай Георгиевич вспоминал о тех днях, когда создавалось училище. Говоря о воспитанниках первого военного набора, он сказал, что их отличало умение преодолевать трудности, не хныкать, когда было тяжело. Еще их отличала дружба, настоящая морская дружба. С тех пор прошло сорок лет. Училище обрело свою историю. По-разному сложились судьбы четырехсот пяти первых воспитанников: двенадцать стали адмиралами, двенадцать докторами наук, пятьдесят — кандидатами наук, многие служат на флоте, некоторые уже уволились в запас. Но где бы ни трудился нахимовец, его всегда отличает главная черта — дух товарищества, преданность делу, которое он выбрал." Контр-адмирал Изачик пожелал юным нахимовцам дорожить этими традициями и приумножать их.  Начальники ЛНВМУ разных лет: Беляев Павел Григорьевич, Изачик Николай Георгиевич, Столяров Лев Николаевич, Бакарджиев Вячеслав Георгиевич. Обращение к выпускникам нахимовских училищ. Для поиска однокашников попробуйте воспользоваться сервисами сайта Просьба к тем, кто хочет, чтобы не были пропущены хотя бы упоминания о них, например, в "Морских сборниках", в книгах воспоминаний, в онлайновых публикациях на сайтах, в иных источниках, сообщайте дополнительные сведения о себе: годы и места службы, учебы, повышения квалификации, место рождения, жительства, иные биографические сведения. А мечтаем мы о том, чтобы собрать все возможные данные о выпускниках, командирах, преподавателях всех трех нахимовских училищ. Примерно четверть пути уже пройдена, а, возможно, уже и треть. И поэтому - еще и о том, что на указанные нами адреса Вы будете присылать все, чем считаете вправе поделиться, все, что, по Вашему мнению, должно найти отражение в нашей коллективной истории. Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ. 198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru Голос вечности03.02.200923:3803.02.2009 23:38:35
  Старый «Пазик» хлопнул дверьми, выплюнул лейтенанта на 25-градусный мороз, недовольно фыркнул, испустил облако бело-синего выхлопа и, вильнув «кормой» на гололеде, повлек свою несуразную тушку в сторону поселка...Лейтенант бодро прокашлялся, вдохнув ядовитые пары бензина, и зашагал в сторону части ракетчиков. Подумаешь, километр! Дыхание ровное, пять лет курения для легких-тьфу, кальсоны, шинель длинная, «солидная», ботинки на микропоре! Раз-два, раз-два! Заснеженная дорога-лентой, иней от дыхания оседает белой манишкой на груди и воротнике шинели. Пар клубится. Раз-два! По обеим сторонам дороги деревья в инее, снег январский, слежавшийся, тускло отсвечивает гранями крупных кристаллов. Солнца нет, видимость метров пятьсот от белого дрожащего марева туманно-морозной дымки. Раз-два! Каждый шаг сопровождается ужасным, рвущим барабанные перепонки, хрустом. Вроде, как медведь ломится через стланник. Раз-два...Шаг замедляется сам от ирреальности тишины вокруг. Тихо, очень тихо, тихо до ужаса! Хочется пойти на цыпочках...А все равно- ХРУСТЬ! Ни одного постороннего звука. Лейтенант остановился. А нетути звуков! То ли замерзли, то ли умерли? Шаг- и дикий хруст с повизгиванием микропора о снег. Стоишь-тишина вселенская. Даже курить не хочется, давит что-то, опаску вызывает. А как здорово покурить на ходу, вопреки Уставу и точно зная, что никто не увидит!Впрочем, холодно, фильтр сигареты как камень, дым не вдохнуть, такой холодный, бросить ее, лишь прикуренной, и идти. Никакого удовольствия...Безумно-глубокая тишина! Вот оно, белое безмолвие Джека Лондона! Страшно! Скорей, к людям! Хрусть-хрусть, хрусть, хрусть-хрусть-хрусть! Сейчас можно и бегом, пока никто не видит, не теряя достоинства! От Безмолвия! А что это черненькое белеется вдали? А холодно! Да, микропор- не валенки. И кальсоны кальсонам рознь. Ведь есть же в шкафу, на корабле, теплые, с начесом, нежно-голубые! Нет, эти одел.Тонкие. «Те» фигуру равняют- плечи с тазом. Толстые! А мы ж вечером в ресторан! А там девушки! А будут плечи по ширине- что таз! А что за фигура?А они- гораздо шире! Плечи… Это- из-за кальсон! И что, каждой объяснять? А поймет ли? А поверит? А как раздеться? Свет выключить? А если я со светом люблю?А если она по внешним признакам выбирает? Елы-палы! Черно-беленькое...Вороны облепили холм. Штук семьсот. А может , и тысяча. Сидят, не летают, холодно. Мороз, плюс ветер в полете. Обмерзание крыльев и элеронов. А без элеронов куда? В пике? Умные... А на Камчатке вороны не в пример материковым. В два раза больше и клюв, как рука взрослого мужчины от локтя до кисти...Сущие звери, хищники. У нас в Бечевинке как маленькая женщина австралийской баранины купит, так они у нее мясо прямо с «авоськой» из рук выхватывали. Штук семь крыльями по голове бьет, штук пятнадцать сверху заходят, три-четыре самых наглых флибустьера из рук авоську рвут. Женщина рыдает, отбивается, муж голодный , а они довольны! Вороны! Умные животные! Опасные! И смотрит лейтенант, -никуда не денешься, по обочинам снега снега метра полтора-два… Не обойти…Только мимо холма . А там-вороны. Кто из Вас, товарищи офицеры, видел тысячу голов, повернувшихся одновременно в вашу сторону, на хруст, две тысячи глаз, горящих ненавистью, и свою оценку: «Мясо!!! »? Ой, ой, не надо этого героизма! Лейтенанта обдало холодом чужой , запредельной жизни…Даже помойки под толстым слоем снега…Мясо…Конец, Зачем он согласился передать эти документы в штаб ракетной части? А офицер не сдается никогда! Даже смерти! Даже такой неприглядной! Представьте приказ Главкома: « Заклеван воронами до смерти…» Прочь, воронье!А умирать так рано! Есть же выход…Где? Я его знаю! И лейтенант перешел на строевой шаг! С равнением направо! На воронью стаю! С лапой у уха! Погибать, так с музыкой! Зря, что ли, три года знаменосцем училища был и палашом махал, при подмене! Выше ногу !Носок на оттяжку! Локотьвыше! И подбородочек, подбородочек! На вершине холма сидело нечто. Оно было на полголовы выше любого из воронов. Его перо, под белым инеем, отливало зеленью, не синевой… А еще у него была борода. Пахан…Нет, скорее, главком... Главкому было лет четыреста. Что? Не живут? А откуда мудрость? И кто считал? Года? Главком ворон внимательно смотрел на лейтенанта. Оценивая. Строевой шаг был красив и четок.Главкому понравилось. Он белькотнул. Не каркнул!Наверное, так большие начальники и говорят. Хрипло и ответственно.Никто и никогда , наверное, подобного звука не слышал. Кроме черных пернатых нукеров.Белькотнул- слабо сказано. Это были переливы власти и самодовольства, уверенности в себе, жесткости и мягких полутонов, прощения и пощады. И он не просил- приказывал. Так, что мурашки по коже! Послушают ли? Лейтенант вдруг понял все, что сказал старый ворон. -Не ссы, лейтенант.. Мы- не люди. У нас строго...с субординацией. Иди. Ты мне нравишься. Ишь ты, строевой шаг...Хорошо....Иди, сынок, служи. Ты еще нужен Родине.... Спасибо тебе, неизвестная науке птица! За мудрость, за жизненный опыт, за любовь к строевому шагу! За неординарность и возможную сытость! Паханы и главные, ведь, вроде, не голодают? Вороны отвернули головы, погасив алчность в глазах. Никакой ненависти. Нейтраль. Проходи. Старшой сказал. Воздух, пропитанныйс ненавистью и неизбежной кровью, вдруг опять стал свежим и морозным. И лейтенант прошел. Строевым шагом. С неизвестно откуда взявшейся благодарностью к пахану» .В душе.И медленно проходящим страхом за жизнь.Лишь бы не обернуться и с шага не сбиться...Пот по спине, жарко! На той дороге , недели за две до того, пропали бесследно капдва, мастер ракетных пусков, и толстый командир БЧ-4 с РПКСН. Наверное, строевым ходить не умели.Или пахану не понравились?Не верите? Да и не верьте. Приказа -то главкома не было... Назад лейтенант ехал на автобусе. Вечером. Второй раз- нельзя. Судьба- она тоже женщина. Не простит...Не испытывай. 46-й международный Конгресс подводников в Сан-Диего03.02.200920:0003.02.2009 20:00:16
 С 07 по 12 сентября 2009 года состоится 46-й Международный конгресс подводников, который будет проходить в г. Сан-Диего (США). В нём примут участие подводники из семнадцати стран и члены их семей. Делегация Санкт-Петербургского клуба подводников участвует в этих встречах с 1999 года. Мы уже побывали в Англии, Франции, Германии, Аргентине, Италии и дважды организовывали такие встречи в Санкт-Петербурге (2000 и 2006 г.). Подробности о Конгрессе можно посмотреть на сайте американских подводников и, конечно, в СПб Клубе подводников. Срок подачи нашей заявки на участие 30 марта сего года, примерная стоимость около 2000 долларов
|
