Важное
Главное в военных СМИ за неделю: испытания "Адмирала Нахимова", новая ядерная доктрина, гиперзвуковой "Орешник"
Как виртуальное 
|
Петропавловск открывает огоньВ 1940 году мы узнали, что Балтийскому судостроительному заводу поручена необычная работа - достроить тяжелый крейсер "Лютцов", купленный у фашистской Германии. Сразу же началась подготовка цехов и технологических служб для выполнения новой для нас работы. Была в этом деле, однако, некая весьма деликатная сторона. Крейсер "Лютцов" (впоследствии переименованный в "Петропавловск" должен был достраиваться под техническим руководством немецких специалистов. Мы не сомневались, что абвер постарается использовать в своих коварных целях поездку на длительное время в Советский Союз большой группы немецких судостроителей. Поэтому перед нами стояла задача - подобрать наиболее квалифицированные, политически зрелые кадры для участия в достроечных работах. Помимо всего прочего требовалось показать, что советские рабочие по своему профессиональному уровню ничуть не уступают немецким, а во многих случаях и превосходят их. На набережной Невы, у достроечной стенки, где должен был пришвартоваться "Лютцов", переделали складские помещения, надстроили второй этаж для отдела строителей, названного "Бюро Л". Здесь расположились шеф-монтажники по корпусной и энергетической частям, вспомогательным механизмам, электрооборудованию и многие другие специалисты. Тут же находился архив, комнаты отдыха, столовая и кухня. Были приняты меры для того, чтобы немецкий персонал, по вполне понятным соображениям, не имел возможности доступа на территорию завода, не относящуюся к работам по "Лютцову". Всех немецких специалистов в заводских автобусах привозили из гостиницы "Астория", где они проживали, до "Бюро Л", а по окончании рабочего дня таким же способом доставляли обратно. К моменту прибытия крейсера (это произошло осенью 1940 г.) все участники работы из числа наших заводских специалистов были уже расписаны по своим местам. Мы, балтийцы- судостроители, разумеется, относились к гитлеровским специалистам настороженно. Однако в деловых взаимоотношениях с германскими специалистами соблюдали предельную корректность и выдержку. В ноябре 1940 г. я был назначен старшим контрольным мастером на крейсер "Лютцов" для приемки законченных работ. Меня предупредили о специфике моих новых обязанностей, которые заключались в следующем: я обязан был сперва принять законченную работу от наших рабочих, затем предъявить ее немецкому мастеру, а уже после него - представителю нашего заказчика, и никаких отступлений от технологической и проектной документации не допускалось. Я быстро установил контакт с немецким персоналом и, благодаря знанию немецкого языка, имел возможность участвовать в решении возникавших технических задач. Вникнув в укрупненные и детальные чертежи и основательно изучив их, быстро убедился в том, что они во многих случаях не соответствовали друг другу. Так, например, оказывалось, что клапан главного паропровода, подающего пар к турбинам, не подходил к трубе по диаметру. Многие чертежи одних систем не совмещались с чертежами других систем или устройств. Так, на месте вентиляционного канала вдруг почему-то оказывалась кабельная трасса. А столы и шкафы в кубриках, если судить по чертежам, пришлось бы ставить там, где надлежало быть подвесным койкам. По принятой системе организации работ все подобные "недоразумения" должны были устраняться прежде всего немецкими и советскими мастерами, а затем начальником нашего цеха и немецким инженером шеф-монтажником. Прижатый к стене неопровержимыми фактами искажения чертежей, Шеф-монтажник, расписываясь в своем бессилии, разводил руками: "Об этом надо запросить фирму". Такое решение вопроса приостанавливало работы на неделю-другую. Если к этому добавить некомплектную поставку из Германии различного корабельного оборудования, то станет ясно, что, немцы всячески стремились вопреки контракту сорвать затормозить достройку "Лютцова". Было много и других трудностей. Так, например, германские чертежи существенно отличались от наших своей чрезмерной схематичностью. Это неизбежно приводило на практике к увеличению объема подгоночных работ на корабле. Иногда оказывалось, что через одно и то же отверстие в переборке проходят два различных трубопровода. Все это требовало дополнительного согласования и отнимало много времени. По немецкой технологии монтажа сначала собирали самые крупные по диаметру, трубы наиболее важных трубопроводов. Такой подход имел свои технологические преимущества. Представлял интерес также способ сборки легких стальных переборок или дюралевых выгородок, которые составлялись из штампованных, заранее заготовленных полотнищ. Был еще ряд других особенностей выполнения монтажных работ по немецкой технологии, с которыми мы быстро освоились. Корпус крейсера был сварной. Электроды, необходимые для сварки, привозились из Германии, и немцы не разрешали пользоваться нашими электродами. Однако германские поставки задерживались, в том числе и по электродам, и тогда тормозились все сварочные работы. Чтобы найти выход из этого положения, в заводской лаборатории исследовали состав обмазки электродов. Удалось подобрать подходящую по составу обмазку, и, когда не хватало импортных электродов, с успехом применяли отечественные. Для решения спорных вопросов завели специальную книгу, в которой левая часть каждой страницы заполнялась претензиями советских мастеров, а на правой писал ответы немецкий шеф-монтажник. Одна треть всех ответов гласила: "По этому вопросу будет запрошена фирма..." Для погрузки орудийных башен одновременно с крейсером должен был прибыть из Германии плавучий 350-тонный кран фирмы "Демаг". Действительно, корпус крана прибуксировали своевременно, но подъемная стрела "из-за сложности доставки" - объяснили немецкие представители - так и не была доставлена вообще. Только после окончания войны балтийцы сами спроектировали, изготовили и установили стрелу на кране. Вот так, постепенно, день за днем, выполнение работ на корабле задерживалось, плановые сроки срывались. Такая тактика представителей немецких фирм, естественно, наводила нас на мысль, что все это делается с определенным умыслом, чтобы как можно больше задержать достройку и ввод крейсера в строи. Расчет при этом был такой: без немцев мы сами, дескать, не справимся с достройкой "Лютцова". Настороженное отношение к немецким специалистам усилилось после того, как стало известно, что они каждое воскресенье на автобусах и легковых автомашинах отправлялись на прогулки в пригороды Ленинграда, якобы для осмотра музеев и достопримечательностей. Но после поездок некоторые немцы делились своими впечатлениями с рабочими завода и при этом упоминали такие детали, на которые обычный турист не обратил бы внимания. Их рассуждения о протяженности и качестве наших дорог наводили на мысль, что агенты врага тщательно изучают подступы к Ленинграду. Об этих "экскурсиях" мы не раз вспоминали в годы блокады, когда гитлеровцы с завидной меткостью обстреливали и бомбили наш родной город и завод. Для немецкого персонала при "Бюро Л" была организована столовая. Питание - строго в обеденный перерыв. По договоренности пищу приготовляли русские квалифицированные повара, но меню составляли немцы. Нам было хорошо известно, что в гитлеровской Германии с продовольствием обстояло неважно - в ходу были всякие эрзацы. А работавшие на Балтийском заводе немецкие специалисты оказались изысканными гурманами и требовали таких продуктов, которых, бывало, и не достать. Пришлось деликатно умерить гастрономический пыл гостей и указать им, что и в гостеприимстве есть свои границы приличия. К весне 1941 г. особенно участились случаи поездок шеф- монтажников (а потом и целых групп немецких специалистов) в Германию. В таких случаях германские мастера оставались без инженерного руководства и отказывались решать даже самые пустяковые вопросы, возникавшие в ходе работ. А в начале июня на завод пришло сообщение, что уехавшие специалисты "задерживаются в Германии на неопределенное время"; туда же "просят без задержек откомандировать и всех остальных германских судостроителей". В последнюю неделю перед войной уехал в Германию и главный представитель фирмы. Когда началась война, работы по достройке крейсера "Лютцов" были приостановлены, а все поступившее для него оборудование собрали на специальном складе. Здесь ящики начали распаковывать. "Мы были предупреждены о возможности "сюрпризов",- вспоминает участник работ Б. И. Болденков, ветеран 264-го ОПАБа,- и действовали с большой осторожностью, так как знали, что фашисты-мастера на провокации. Но все обошлось без происшествий". Готовность корабля достигала примерно 70%. Уже смонтированы были почти все главные и вспомогательные механизмы, главные котлы, турбо- и дизель-генераторные установки, водоотливные средства с трубопроводами и арматурой. Однако хода корабль пока не имел. Без помощи немецких специалистов ленинградские судостроители ввели корабль в строй. Сперва подготовили первую и четвертую башни орудий главного калибра к ведению огня, потом пустили корабельную электростанцию, установили зенитное артиллерийское вооружение. В составе одной из групп кораблей эскадры КБФ крейсер "Петропавловск" встал на огневую позицию в Угольной гавани Ленинградского порта и 7 сентября 1941 г. нанес свои первые удары по врагу его же 120-килограммовыми снарядами.
|
