Алексеев Е.В. "Легенда" (Переписана мною из старого папируса)

Тех, кто жили в этой дали,
Не слыхали, не видали,
Да и как их увидать –
Если только время  вспять
Не пустить за многи веки,
Да и были ль человеки,
Если вдуматься, Они.
Думай ночи, думай дни –
Ничего, ведь не поможет,
Только лишь сомненье сгложет
И в мозгах начнутся глюки,
Лучше взять однажды в руки
С гуся черного перо
И хоть все как мир старо,
Матерясь и спотыкаясь,
В прегрешениях не каясь,
Все как было изложить,
Но не плакать и тужить –
Что поделать, если было,
И никако на свете мыло
Не отмоет никогда
Эти древние года.
Утверждали старики.
Будто где-то вдоль реки
Или просто на равнине,
Иль в безжизненной пустыне,
Может даже и в горах,
Вызывая жуть и страх,
Жили, вроде, племена
И была у них страна,
Увидав, откроешь рот
Иль совсем наоборот,
А вокруг на многи мили
Дикари, как будто, жили.
Но они уж с давних пор
Знали каменный топор,
А уж это, извините,-
Жили вроде как в зените.
А от них путей – дорог
Хоть вперед, хоть поперек!
А об них ответит всяк,
Что дороги не пустяк,
А  не веришь, так спроси,
Хоть бы даже на Руси
Да не дороги это -   просто
Сплошь забытые погосты –
Хоть туды, а хоть суды
Направляй свои следы.
И внимательней взгляни,
Что ж там было в давни дни.
Но каки ж оттоль ответы.
Разве только что приветы,
А привет и есть привет –
Сегодня есть, а завтра нет


                  1

Опять в селе гудит народ,
Опять со страхом что-то ждет.
Теперь у деда бобыля
Враз вся испортилась земля.
Конечно это из-за внучки
И всяк вам скажет, чьи то штучки!
А внучка, что ни говори,
Прекрасней утренней зари.
Здесь на Земле подобной нету,
Хоть от закату до рассвету,
А хошь, считай наоборот—
Такой красы весь наш народ
Еще ни разу не видал.
Но вот теперь и стар и мал,-
Считай, что всем не повезло,-
Опять узнают это Зло,
Что в замке на горе живет
И вашу смерть, и ваш живот
Давно скупила у Творца
И держит в подполе дворца.
Откуда это Зло взялось,
Но так издревле повелось,
Что без него вам никуды –
Ни хлеба съесть .и ни воды
На поле в жаркий день испить.
Нарушишь что – тебе не жить—
Уж точно стерва доканает.—
Об этом каждый житель знает,
Но что поделаешь – беда,
Вам ни туда и ни сюда!
Вишь, находились храбрецы –
И наши деды и отцы
И шли в кулачною со Злом,
Но сами ж каялись потом.
С тех пор вокруг ходили слухи,
Что этой чертовой старухе
Сам дьявол, видно, помогает—
Чуть что, копытами лягает.
А вот недавно,  с той поры,
Как появились комары
Из наших низменных болот,-
Зло, -как заметил весь народ,-
Вниманья больше стало деду,
Особо ихнему обеду.
Как ни  крутись, но только дед
Лишь скромный стряпает обед.
И вот теперь у бобыля
Пропала полностью земля.—
Хоть сей, не сей – не уродится
И ни картошка, ни пшеница!
А в те века, вишь, без земли
Прожить, конечно, не могли.
Вот, вишь, какие, сволочь,  Штучки
И все, подлюга из-за внучки!
Уж так понравилась ему,
Хоть в его годы ни к чему,
Всяк скажет, молода девица—
Ни к просто так и ни к жениться.
Но вот ведь, подлый как пристал,
Что аж проходу не давал.
(Отметить надо, это Зло –
Ни Он, Она, а лишь – Оно,
Но лезло к девке все равно.
Вот, вишь ты, - в этой дальней дали
Они нас в этом обогнали.
Хоть наши взгляды стали шире,
Но нет пока что в нашем мире
И права, право, не дано,
Чтоб лезло к девушкам ОНО.
Но, говорят, не дремлет Бес,
(Да и куда пойдет прогресс!)


                     2

В тот год, ты сам повспоминай,
Был очень скудный урожай.
Всю зиму ели лишь картошку
Лишь по чуть-чуть, лишь понемножку.
Наварят в печке в чугунке,
Зажмешь горячую в руке
И хошь ты ешь, а хошь смотри
Хоть до утра, хоть до зари.
Ну а когда заря взойдет.
Все тот же горестный черед!
Слезой соленой матерей
Кормили маленьких детей.
Но, все ж, дожили до весны,
Ну а весной другие сны.
Весной уж снова стали сниться
Поля озимые пшеницы,
Картошки щедрый урожай,
Хошь прямо ешь, хошь собирай.
Порозовели деток щечки,
На липах клейкие листочки,
А у заборов – чудо-диво
Пошла могучая крапива.
А из крапивы, не взыщи,
Всяк сотворит вам чудо-щи.
А щи полезны и без хлеба.
Хвала тебе,  о наше небо!
Теперь-то даже под кусточком
Можно поужинать листочком.
В лесах за зиму сдохли волки.
Хоть жрали даже и иголки
(В народе бают – витамины)
Не находил медведь малины.
В лесах и люди и собаки
Из-за мышей вступали в драки.
На крышах хищные вороны
Ввели в среду свои законы –
Чуть зазевался – они хвать
И ну коварно улетать.
И матерись - не матерись
Они уж в голубую высь,
А кто ж тогда хотя б единый
Был восхищен ультрамарином
К чему я это? А вот-вот -
Как раз ведь в  самый этот год
Пришел в селение старик
Откуда он тогда возник,
Ибо тогда  на многи мили
Лишь мы в селенье нашем жили
В гористой местности пустой,
Хотя, постой-ка, брат, постой –
Еще там жили дикари,
Хоть что ты там ни говори,
А с виду тоже, вроде, люди,
Но если их Господь не судит,
То нам и вовсе не судить!
Пускай живут, чего ж не жить!
Хоть вместо платьев были шкуры,
Но человечьи, все ж, фигуры.
И зла не делали при встрече,
Хоть и не знали нашей речи.
Прошу запомнить слово – Зло
И где оно тогда взросло,
Теперь уж вам никто не скажет,
И уж не вспомнит, не укажет,
Но Злу всегда быть только злом
(Но мы о нем ужо, потом).
Его хоть ладь, а хоть чини –
Все нипочем – хоть ночи, дни
Его с капустой в бочке квась—
Оно и завтра, как вчерась!
Вот породила, блин, природа
На нашу голову урода!


                3

Тогда пришел старик под вечер –
Никто не вышел им навстречу,
А на руках у старика
(Должно, пришли издалека)
Сидело маленькое чудо
И много бы сбежалось люда,
Хоть то ни волк и не медведь,
На чужестранцев поглазеть,
Но что там волки иль медведи,
На те чудовища, что снеди
Звериной вовсе не едят,
А только ходят и глядят
За перевалами в долинах
С зубцами грозными на спинах,
С головкой в точь, как у змеи,
Как порожденье злой Земли
Во время тяжкого кошмара
Или подземного пожара
Когда из гор летит огонь
И дым и пепл, и злая вонь
Летят под грохот в небеса,
И выгорает вся краса
Земли полуденной вокруг,
И остается мертвый круг
И мы здесь все давно пришли
Когда-то встарь с другой Земли.
Когда, зачем? Давно забыли
И где когда-то жили-были.
Кто ж вам поведает теперь
И грозная давно закрылась дверь
И нет уже пути назад,
Хоть нам легенды говорят,
Что нас лишь звери здесь встречали.
С тех пор мы очень одичали
И к тому прежнему прогрессу
Не стало даже интересу,
И сам прогресс внушал нам страх.
Была легенда на устах,
Что будто жили мы когда-то
Свободно, счастливо, богато,
Но нас несчастных занесло
Туда, где уж селилось Зло.
Мы покорилися судьбе
И преградивши путь борьбе,
Пред Злом все стали на колени,
И тотчас нас накрыли тени
И белый свет для нас погас
В бездонной глыби наших глаз.
Свернулись в кокон наши души
Везде – на море и на суше,
И вот уже в недобрый час
Весь мир во мраке стал для нас.
На нашей ласковой планете
И что б спаслись хотя бы дети,
Сюда их малых привезли
В спасительную сень Земли.
А дети наши, -как не знать,-
Привыкли сами выживать.
Но это было столь давно.
Теперь не скажешь, как оно
Прошло такое выживанье.
Наверное, это лишь страданье –
Страданье душ, погибель тел.
Да, то жестокий был удел!
И вот нас горсточка осталась
Со всей планеты только малость,
Но нас теперь земное Зло
Как мы ни прятались, нашло.
И вот когда старик пришел,
Все б это было хорошо,
Но получилось не под стать,
Нашел нас голод всех опять.
Делились с ним кто чем горазд—
Кто щец плеснет, кто корку даст
Тогда не ведали уста
Еще задолго до Христа
Ни слов вражды, ни бранных слов,
Еще не ведали любовь
И не внимали злобе уши,
И жили врозь тела и души—
Душа в небесной синеве,
А тело нежилось в траве.
Но что-то вскоре с нами сталось—
Душа во плоть опять врасталась
И вот тогда-то снова Зло
К нам на планету занесло
Каким-то черным и поганым.
Смертельным диким ураганом.
И вот теперь мы с ним соседи—
Оно не сгинет, не уедет
И будет вечно здесь при нас,
И не наступит день и час
Когда его в земле зароем,
Сожжем, утопим, успокоим.
Но это вечный календарь,
Хоть в Новь лети, а хочешь в Старь—
Не, никуда теперь не деться,
Хоть на ладони свое сердце
Как огнь во тьме судьбы неси.
Хоть сам умри, Богов проси.
Тебе его не победить,
А суждено с ним рядом жить
Во всех годах, во всех веках.
Всю жизнь терпеть и стыд и страх
И быть рабом сего козла,
Носящим гордо имя Зла!
( Зачем же бедного козла
Смешали с мрачной силой Зла.
И даже часто,- без сомненья.-
Ему наносят оскорбленье.
Ругая всяких подлецов
Законным именем отцов
Безгрешных чудненьких ребяток-
Козла с козой детей – козляток.
Какой тут может разговор –
Позор клеветникам, позор!
                           (Автор.)


                 4

Ты помнишь, дедуля, как мы прилетели –
Как звери голодные выли метели,
На черном холодном бездонном кристалле
Огнями в пол неба цветы расцветали,
И черная, жуткая вкруг тишина –
Так встретила эта Земная страна.
И только лишь льды и сплошные снега,
Еще не ступала людская нога
На скованном льдами безбрежном просторе,
А там подо льдом лишь бездонное море.
Я помню той встречи смертельную жуть
И путь наш во мраке – в проклятие путь.
Одни мы остались средь снежной пустыни,
Тот холод живет во мне даже и ныне.
Ночами мне сниться холодный пожар,
Что в небе бездонном над нами сиял,
Как птицы гигантской живое крыло –
Оно нас спасало и будто вело
Туда, где и жизнь, и солнечный свет –
Где ждет нас планеты разумный ответ
На наши вопросы, где должен быть разум,
Где можно увидеть жизнь собственным глазом,
Где ты хотел встретить подобных себе
И даже помочь в незавидной судьбе.
Но наша судьба – то жестокая длань
В нее положили мы страшную дань –
Остались в планете отец мой и мать,
А нашим сердцам теперь только страдать!
О! Как тяжела эта ноша страданья
ИМ разве окупиться лучик познанья!
И что мы узрели на этой планете?
Лишь что одного мироздания дети!
Всех нас по подобию сделал создатель
И все здесь миры — это ALMEA MATER
Так что же мы ищем, чего же здесь ждем?
Мы только лишь скудное время крадем,
Что так быстротечно и скоро на шаг
И где притаился невидимый враг!
Пока что он – это страданье и горе.
Всегда побеждает он в яростном споре
В извечной их битве—и Зла и Добра
Так было издревле, так было вчера,
Но я, видят Боги, теперь полагаю,
Что вижу дорогу над Злом, даже знаю.
Лишь надо мне сделать один только шаг
И будет навек похоронен наш враг!
На нашей планете ты Света был Князь
И с Богом имел интернетную связь,
Но думаю я, что, наверно, для Бога
Стремленье к познанию значит немного.
Я б Бога могла целый век прославлять,
Лишь только б вернул мне отца он и мать.
Я знаю, желания эти мелки
Для божьей всесущей и доброй руки,
Но мне, дед, порою так тяжко и больно,
Что даже ропщу я на Бога невольно!
Ты помнишь, когда собирались в дорогу
С молитвою мы обратилися к Богу,
Но Бог нас не понял, опять промолчал,
Опять отослал нас к началу начал.
Теперь все свершиться по нашей судьбе
И путь наш проложен лишь только в борьбе!

-Но, добрая детка, на Бога хула –
То шаг наш неверный на сторону Зла
Одна у меня ты средь звезд и планет—
От Бога мне добрый прощальный привет,
Но нам не вернуться к началу начал –
Уж пуст и безлюден небесный причал,
Где с счастия грузом стоят корабли—
Теперь мы, вишь, жители этой Земли.
Пуста и безлюдна пока что планета,
Но лишь на мгновенье во Времени это.
Промчатся над нею седые века
И в песнях польется такая тоска,
Что в душах людей за века накопилась.,
Но только скажи мне, скажи мне на милость
Чем мы-то им можем несчастным помочь!
Уж так будет властно здесь царствовать ночь,
И люди блуждать будут долго впотьмах,
И править всем будут и алчность, и страх.
Вот тут-то и Зло, как змея из воды,
И тотчас возьмет в свои руки бразды,
Отняв из изнеженных ручек Добра
И снова на Землю вернется ВЧЕРА,
Хоть будут шуметь на планете сады
И хватит всем солнца, земли и воды,
Но будет опять веселеть и жиреть
На этой планете нахальная смерть.
И души людские к престолу впотьмах,
Зажав свои судьбы в иссохших руках,
Помчаться опять бесконечной толпой
И будет греметь нескончаемый бой
И кровь потечет, словно реки, в моря
И будут страданья все прошлые – зря!
И снова в бессилье согнется Создатель,
И вновь зарыдает по нас  ALMA MATER/
О, дедушка милый, ведь Зло наше рядом
И смотрит на нас ожидающим взглядом,
Само не исчезнет, само не умрет
И с временем нашим в бескрайний полет
Оно с нами вместе вольготно летит
Ему с нами нравиться, нам по пути.
Пока еще живы мы оба с тобой 
Нас время торопит, торопит на бой!


                        5

Ты помнишь, Земля, как в огне родилась,
И был твоим крестным Тьмы Сумрачной Князь.
С тех пор ты лишь к свету стремилась впотьмах
И жизней былых отряхаючи прах,
Летишь ты сквозь мрак ледяной в бесконечность,
Кто мудрый твою ограничивал вечность,
И есть ли она у тебя, кто же знает,
Кто мили в полете твои сосчитает,
Какой здесь найдется божественный Разум
И путь твой окинет всевидящим глазом,
И может ли этот всевидящий глаз
Твой курс проложить на магнитный компас.
Ты детям — нам -  добрая, мудрая мать
За каждого, каждого будешь страдать
И даже за тех, кто уйдет в никуда,
Уйдет добровольно, уйдет навсегда.
НЕ будет тебе от нас доброй подмоги,
И что-то забыли тебя твои Боги.
Одна ты несешься сквозь вечную суть,
Никто не отметит твой пройденный путь.
Лишь Солнце, быть может, с тобою навечно ,
Но жизнь наша слабая очень конечна,
Везде ждет нас грозный надежный конец
И мыслей бескрайних и стука сердец,
И всем нам назначены малые сроки,
И смотрит за их исполненьем Жестокий.
Ему по-лакейски не вылижешь пятку,
НЕ сунешь в карман золотую десятку.
Всегда на посту он, не дремлет, не спит,
Он пристальным оком за нами следит.
И все-то он, все-то он знает заране,
Мы все перед ним, словно голые в бане.
В лесах и в горах, на воде и на суше
В гроссбухе учтенные мертвые души.


                      6

Вчера среди ночи земля осветилась,
И в небе сиянье луны развалилось
На множество мелких горящих осколков,
Но чудо на небе пробыло недолго.
И, вдруг, на небесный бездонный провал
Наплыл в поднебесья горящий овал.
И тотчас же вспыхнул от гаснущих звезд
Огромной кометы сверкающий хвост.
Прошел по земле, по воде, по горам
С сияньем холодным огня пополам.
И ветер промчался и тихо задул,
И с неба шел странный немолкнущий гул
И все нарастал, как от медных колес.
И вырос из мрака огромный колосс,
И огненной дланью вокруг прочертил,
И небу молиться уж не было сил.
И тотчас же рты, как у пойманной рыбы.
На грудь навалились тяжелые глыбы.
И близкая смерть наплывала волнами,
И черт в колеснице промчался над нами.
Потом вдруг блеснуло небесное пламя,
И вздрогнули горы от страха под нами,
И будто смешалось во мраке все в кучи –
И небо и звезды, и горные кручи.
И долго земля еще в страхе дрожала,
Хоть все уж исчезло, хоть все уж пропало.
И снова над миром бездонная тьма –
Для взгляда прекрасна, страшна для ума.


                        7

-Скажи мне, дедуля, ты видел воочию
Все то, что случилось этою ночью.
Кто ж это во гневе был страшный и дикий,
Чьи в небе сверкали суровые лики?
Такого у них здесь еще не бывало.
Вдруг небу покажется этого мало!
- Ты знаешь, дите, что на нашей планете
Лишь сполохи только явления эти
И это давно все – преданье веков
Услышишь об этом из уст стариков.
А здесь на земле это грозные силы,
Земля в ожиданье их долго носила—
Ей тоже ведь, внученька, вроде бы надо
Очистить себя от скотов и от гадов,
А также от всяких своих сволочей,
Что б людям жилось и светлей, и ловчей.
- Ну, значит, дедуля, нам время с тобой
Отправиться завтра же, завтра на бой!
- Нет, моя милая, храбрая детка.
Пусть будет пока что хотя бы разведка.
Ты знаешь, твой дед был когда-то солдатом,
Но дома остались ненужные латы,
И нету давно уж того арсенала,,
Но, думаю, армии даже здесь мало!


                           8

А утром селенье тревожно гудело –
Ведь ночью случилося страшное дело.
В долине, куда все пошли на охоту,
Творилось уму непонятное что-то:
Как будто той страшною ночью вчера
Была здесь со страшной забавой игра –
Какой-то злой дух в поднебесье из тучи
Незримою дланью жестокой могучей,
Играючи чудо творил напоказ
И было то чудо ужасно для глаз—
В предгорных лесах, на зеленой поляне
Заснувшие будто лежат великаны—
Чудовища страшные этой земли
И будто бы только они прилегли,
Уставши к утру на обильной охоте,
В лесу, на поляне, в ближайшем болоте.
Тиха и недвижна их грозная суть,
В открытых глазах отражается путь
Куда-то туда, где покоится прах,
И уж застывает чудовищный страх
От жутких видений сегодняшней ночи,
И будто кричит и в бессилье хлопочет
О чем-то земном их могучая плоть,
Но нем, равнодушен звериный господь.
И были столь жуткими эти картины,
Что сами собою согнулися спины
И в ужасе люди попадали ниц
У этих таинственных смерти границ,
Все взоры свои, обратив в небеса,
Но в небе сияла такая краса,
Такая бездонная светлая синь
На чудном престоле Богов и Богинь,
Что чуждыми были проклятий слова,
И в грубые души вошла синева,
И сами слова сотворились в молитвы
На поле неравной невиданной битвы.
Лишь где-то в заплеснелых дебрях души,
В ее заколдованной спящей тиши
Какой-то таинственный тихий сигнал
О жизни начале людской прозвучал,
Что будет царем человече отныне
На море, в лесах, и в горах, и в пустыне,
И все начинается только теперь—
Страданье и горе, и тяжесть потерь,
Что будут отныне всем править здесь люди
Ценой своих чудных загубленных судеб,
И будут на небе расти гроздья гнева
И ждать будут снова людского посева.


                       9

У крайней избушки собрался народ
Здесь с внучкой красавицей тихо живет
НЕ понятый до сих чудесный старик,
Чей светлый и добрый задумчивый лик
Вселяет надежду и радует души
Он знает про небо, про море и суши,
Но вот с урожаем ему не везло.
Он хочет, несчастный сразиться со Злом –
Оно вытворяет такие, блин, штучки.
Один хочет биться лишь с помощью внучки.
Нет, эта опора совсем не крепка.
С собою берет он еще дурака
Известного силой большой добряка.
Да разве ж такое здесь надобно войско,
Хоть даже сражаться и будешь геройски.
Никто не мог сладить здесь с монстром покуда –
Оно, как проклятье, живучее Чудо—
Его никому не дано побеждать,
Но надо ж когда-нибудь все ж начинать.
Конечно, оружие тоже – глагол,
А вдруг распадется на тысячи Зол,
И как старики на завалинке бают,
Такое быть может, такое бывает.
Живет это Зло, говорят, на горе
На самой на утренней, вишь ты, заре.
И замок его золотой стерегут
Сто воинов злобных, снаружи редут.
По всем, кто приблизиться шпарят картечью
Хоть с словом единым, хоть с целою речью
Пришел ты к великому Злу обратиться.
Летает оно, словно хищная птица
По всем городам, деревням и по весям,
Вчера было там, а сегодня уж здеся,
И ты его, бедный заметишь едва ль,
А сколько в нем горя. Вот подлая тварь.
Хоть в бабу вселится, а хот в мужика.
Рука его подлая очень крепка.
За юбку ухватиться, хоть за штаны
Защиты проси тогда хоть Сатаны,
И даже могучей рукой Сатаны
Не вырвать ни юбки, ни даже штаны.
Ему его сила подарена свыше.
«О, бедный старик наш – поехала крыша»,
Шептались в народе, беззлобно ворча. 
Собрали в дорогу для войска харча
И даже, пошарив в заветных подвалах,
Нашли что покрепче, а это ли мало!
Ведь разве кто знает, что воинов ждет,
А это ты смело бери  наперед.


                     10

Три дня и три ночи потом дикари
За битву со Злом заключали пари.
На кон закладали последние шкуры,
А дамы при всех обнажали фигуры,
И было, ей Богу, на что посмотреть,
Коль ты есть мужчина, а есть не медведь.
А, впрочем, конечно, ежель и медведь—
НЕ вправе никто запретить вам смотреть.
Тогда уже, вишь ты, была демократья,
Хоть ты без штанов или даже без платья,
Но дело, всяк скажет вам, суть не в одеже,
НЕ в женской фигуре, не в мужеской роже.
Промчаться века и на почве угрюмой
Увидим все это мы в точности в Думе,
Когда вдруг объявят у нас демократью,
И мы в нее вступим несметною ратью.
И, ежели ,в дело вступает вся рать,
То ей на отдельных персон наплевать.
Пытались когда-то отважные предки
Походом на Зло, но они были редки.
Вот разве ж, что этот нам можно зачесть—
Походом великим за счастье и честь!
Ну долго ли ,коротко войско в походе—
Уж кончились пальцы на солнечном всходе,
И столько же их положи на заход,
Сложи меж собою и вот уже, вот
Вдали на горе загорелся лучами
И гордо жар-птицей предстал пред очами
Во всем колдовстве величавый дворец.
Какой итальянец – безумный творец
Его здесь построил – прекрасное чудо
И как уцелел на земле он покуда.
Как горд и стремителен башен полет
И весь он в стремлении страстном на взлет,
И будто кричит он:  «Сейчас улечу!»
И это стремленье ему по плечу.
Какою коварной судьбой занесло,
Каким ураганом поганое Зло,
Поди-ка теперь угадай, разберись,
Коль все те следы быстротечная жисть
В движенье к финалу уже постирала
И нам не ответила, нам не сказала.


                           11
           .
О, Князь вдохновенный, о, Князь мой могучий
Нависший над сущими грозною тучей,
Весь мир под луной покорился тебе,
Ты в каждом явлении в каждой судьбе,
И все пред тобою, всесильный, трепещут,
И слово твое громогласно и веще,
У южных ворот, у запретной черты
К тебе, вишь, сеньора такой красоты,
Что вся твоя верная храбрая стража
И рта не открыла в преграду ей даже,
А с нею, по виду, нездешний старик
И силы невиданной глупый мужик.
Откуда пришли и откуда им взяться,
Но молвят к тебе, вишь, как есть делегация.
Пришли, говорят, мол к тебе издалече.
Пускать ли, могучий, к тебе их под вечер?
-Красавица, баешь, немедля пускай,
Но, все же, получше пред пуском спытай
Принять их сегодня, пожалуй, готов,
Но ведьм я боюсь и боюсь колдунов—
Мне в юности было от ведьмы заклятье.,
Что буду я в немощи, буду в проклятье,
Что люди меня сообща доконают
И к этому рвутся, об этом мечтают.


                      12

Прошу Вас, садитесь сеньоры сюда,
Как будет удобнее Вам, господа.
Коньяк или виски, иль джин, иль мартини,
Иль кофе, что стал знаменитым отныне,
А может, подать Вам горячий обед?
Полезен весьма от забот и от бед.
О, это пустяк, ну какие услуги –
Мои расторопны и вежливы слуги—
С пол-слова, с намека они понимают,
Все ваши желания вмиг упреждают,
Малейший и тайного свойства каприз,
Сейчас приготовят столовый сервиз.
Но умный дурак уж потрогал дубину:
«Давайте его я по темечку двину!
Давай я его потрясу словно грушу,
И вытрясу к черту евонную душу—
Сюда мы пришли не хлебать лаптем щи,
Иди у себя дураков поищи!»
Но вы же в гостях у меня как-никак,
Послушай, любезный, любезный обмяк.
Но все же свою дорогую дубину 
Удобно пристроил за мощную спину.
Меж тем, появился уже секретарь,
Открыл непонятного вида букварь,
Где знаки магической темной науки,
И, взявши каку-то штуковину в руки,
Склонил над листами английский пробор—
За десять верст видно, что жулик и вор.
А ихний величество, князь вдохновенный,
Крутой совладелец громадной вселенной,
Отец благодушный, Добрейший монарх,
(Ну вылитый точно, что твой олигарх)
Одетый от Зайцева в нежную тройку
Башмак на ноге с золотою набойкой,
На брюхе цепочка – японски часы,
Изящно подстрижены щеткой усы,
Холеные руки, спокойные речи,
Попробуй такому в беседе перечить—
Себя изведешь и сгоришь со стыда,
Уступишь, конечно – какая беда!
Продашь за дарма и себя и скотину
И то же накажешь жене или сыну,
А если пойдешь поперек в разговор,
Позор тебе темному, стыд и позор!
И спорить здесь вам – ну совсем не с руки.,
На наше спасенье здесь есть дураки.
Дурак и с величеством тоже дурак—
Он тонким нюансам не внемлет никак,
Его аргументы просты, как дубина,
Зато к разногласию нету причины.


                        13

Позвольте сеньоры, ну что за вопрос –
На рынке товар мой – огромнейший спрос.
Вот, если бы не было этого спроса,
Тогда бы вы мне задавали вопросы.
Большая толь это, иль малая нация,
Скажите, была ль хоть одна рекламация?
К тому ж у меня, господа, кроме зла
Другого и нету, клянусь, ремесла,
А мне, как и вам, надо как-то прожить—
Семью и собак надо чем-то кормить,
А всякие эти налоги поборы,
А жулики всяки, бандиты и воры,
А знаете, сколько мне стоит «откат»
Вот то-то оно, мой незнающий брат!
А просто ль держать монополью на Зло!
Мне долго на этом пути не везло—
Шпионы, завистники, всяки агенты,
А эти паршивых кровей конкуренты!
Меня довели ведь почти до могилы!
А ты за дубину хватаешься, милый!
Мне памятник надо на вашей планете,
Чтоб в праздник цветы приносили мне дети 
Стихи чтоб слагали мне ваши поэты,
Чтоб сайты мои бы во всех интернетах,
Во всем поднебесье моя бы реклама.
И мир наш без зла как поля, без навоза,
Как жизнь без любви – это скучная проза.
Давайте, друзья, за любовь, хоть я старый.
А я вам бесплатно отправлю товара.
Товар первый сорт, европейский стандарт,
Уж я угожу вам как друг и как брат!
Иначе и вас до седьмого потопа
Не пустит к себе никакая Европа.
Давайте поднимем, чего же вы ждете,
Весь день у меня был в тяжелой работе.
Я зло создаю, как тяжелый оброк,
Особо когда его делаю впрок,
И нету здесь места сомненьям и лени.
Имею заказ для других поколений,
И некогда выпрямить старую спину,
А ты, уважаемый, вновь за дубину!
А гости какие, скажу, здесь бывали.
Отель у меня здесь при замке в подвале.
Там будет усталому гостю ночлег,
Покой свой там ночью найдет человек.
А Вас я, сеньора, просил бы остаться,
По замку ночному со мной прогуляться.
Я Вам покажу, как могучий поток
Шумит за стеною, как загнанный рок.
Когда на него ты глядишь со стены.
То странная явь, словно мрачные сны
Тревожит и разум, и сердце, и душу,
Я вовсе не трус, но я там тоже трушу
И ужасом мой наполняется разум,
И будто все люди являются разом,
Что где-то подпали под магию Зла,
Не буду скрывать – моего ремесла.
Прошу Вас, сеньора – Ваш новый наряд,
А ваши друзья пусть спокойно поспят.


                           14

Царит полнолунье над мрачным покоем,
Над замком старинным — Жилищем изгоя,
И звезды с небесной святой вышины
Стыдливо глядят на приют Сатаны
Откуда все Зло их сиянью навстречу,
Но только они все далече-далече
И смотрят на Зло безразличия взглядом,
И лишь человек недалече, здесь рядом
Ему и достанется все это Зло,
Но кто ж виноват, если так не везло
Со дня как рождался божественный разум
И день тот замечен был пристальным глазом.
Волнами плывет по вершинам туман
И царствует тьмы колдовской океан,
И черная тьма не родит огонька,
Лишь где-то беснуется злобой река,
Дорогу себе пробивая в горах
И черный вокруг разливается страх!
Рожденный давно вековою неволей
В нем ярости рев от бессилья и боли.
Мерцает во тьме стен старинное злато,
Что дьяволу долго служило когда-то.
- Ну, как Вам, сеньора, мой замок старинный?
Немного нескромный, немного картинный?
Но прежний хозяин был циник и мот,
Сокровищ своих он не ведывал счет.
И служат ему все исчадия тьмы,
И лучшие се преисподней умы.
Я тоже теперь у него в услуженье
И пользуюсь даже его уваженьем.
Моя дорогая индустрия Зла
Прямою дорогой к нему привела.
Мне тоже доступны сокровища мира.
Но только молчит все любовная лира.
Я б тоже услышать хотел в тишине
Волшебные звуки, несущие мне
И радости жизни, и песни любви,
Чтоб огнь зажигался волшебный в крови.
Я мог бы купить под луною весь мир,
Но нету, увы, в нем тех сладостных лир,
Чтоб песни любви одному мне играли
И будут когда-нибудь в жизни едва ли.
Лишь Зло – моя радость, оно моя суть,
Его мне не выгнать, не обмануть,
Мы вместе едины – оно и с ним я,
И это судьба и неволя моя!
И мне никуда, никуда ведь не деться,
Я – Зло мировое и Злобы наследство!
Смотри, как ревет и взывает поток.
Ему предназначен был Дьяволом рок
И нету у этого тяжкого рока
Ни малой надежды, ни близкого срока!
Клянусь Вам всей этою тьмою, сеньора,
Что Зло на Земле будет царствовать скоро.
Придут и исчезнут в земле племена,
И власти лишиться своей Сатана,
А Зло будет вечно сиять на престоле
По злой человеческой сумрачной воле!
Оно не подвластно, оно вездесуще
И будет взрастать и обильней и гуще
Под сению глупостей, сенью религий,
Под сению глупой ничтожной интриги,
Под сенью любви, нелюбви, красоты,
Под сенью прекрасной и доброй мечты.
Зло будет расти, как растут сорняки –
Посевы могучей, но злобной руки.
Ты их уничтожишь – ан всходят опять—
Ни глупостью их, ни умом не унять!
   Сеньора, там скоро проснется Восток –
Навек обречен он выдерживать срок
И с этого данного Богом пути
Ему никогда никуда не уйти.
И синью зажжется небес высота
И с нею сеньориных глаз красота
Секрета которых и Злу не понять,
Но время от нас не отправится вспять,
Лишь в злобы чертогах цветок расцветет
И вновь удивится небесный народ:
«О, чудо свершилось  - цветок среди зла – 
«То наша любовь, как цветок расцвела.
К ногам вашим тотчас, клянусь Вам, сеньора,
Сокровища мира без слов и укора
Сложить хоть сейчас я смиренно готов
И Тьма не услышит смирения слов,
Вы будете тотчас царицей на троне,
Но Зло вашу душу и сердце не тронет.
Зло будет навечно у Вас в услуженье.
Давайте же руку, отбросьте сомненья!
Одену Вас в злато, одену в Шелка,
И власть будет Ваша здесь столь высока,
Что ей позавидуют даже Богини,
Вы будете вечной царицей отныне —
Царицей Добра в царстве мрачного Зла.
НЕ будет того рокового узла
В судьбе моей темной и полной печали,
Чтоб песни любви для меня зазвучали,
И будет мне радость и счастье во зле
На этой прекрасной планете Земле!


                        15

Я женщина, сударь, и значит слаба,
А женщина злою судьбою – раба,
Слова ваши страстны, в них нежные чувства,
И нет в них притворного злого искусства.
Им сердце внимало в ночной тишине.
Не скрою, сеньор, они нравятся мне.
Смотрите, весь мир под давлением тьмы,
Что сердце сжимает и давит умы,
И замок Ваш сумрачен в центре ночи,
Но скоро появятся солнца лучи.
Вы знаете, сударь, безлунная тьма
Не лучший помощник она для ума.
Подайте мне руку свою, как опору
И в эту безлунную темную пору
Мы смело пройдем по высокой стене
Туда, где сегодня уж слышалась мне
Безумная, темная ярость потока,
И он лишь подскажет веление рока,
То будет подсказ мне не ясного дня,
Оно будет свыше судьбой для меня.,
А глас преисподней – глас дьявольской тьмы,
И этому гласу последуем мы
И будем ему до могилы верны,
Скрепленные штампом самим Сатаны!
Чу! Слышите, как там ярится поток!
Ну, вот и настал мой предсказанный срок!
Покрепче, сеньор мой, меня обнимите,
В глаза мне с любовью подольше глядите.
Сейчас я судьбу свою, сударь, узнаю.
Еще на полшага подвинемся к краю.
Как грозен и яростен голос потока—
То речь неземного святого пророка,
Который все знает про нас наперед—
Когда кто родится, когда кто умрет!
Вы слышите, сударь, глас грозной реки,
Ущелья ее, как грехи глубоки.
Питают в вершинах ее облака,
Ей путь прочертила по кручам рука,
Которой подвластны все наши миры
И нас бережет она лишь до поры—
Нас всех и при лунном и солнечном свете.
Мы все одного небожителя дети
И ВЫ тоже, Вы – порожденье греха,
Хоть Ваша судьба на Земле не плоха
Доступны Вам власть, все желания и злато,
Ваш замок в горах неприступных когда-то
Построен навеки самим Сатаной
Он грозною тьмою навис над страной,
Но рядом ревет и ярится поток
Он ждет свой Богами назначенный срок,
Он ждет свою жертву средь мрака и скал,
Он грудию их на пути пробивал.
Послушайте, как он призывно грохочет—
Он знает во злобе великой что хочет.
Ему, видно, Богом когда-то обещана
В награду за подвиг красивая женщина.
Заплачет душа, расставаяся с телом
За тем неизвестным и страшным пределом.
И будет уже никогда им не слиться,
Лишь добрый мой дед будет, плача, молиться.
Но нет, не молитвы минуты у Бога—
Во мраке вселенная вся у порога,
А там посерьезнее куча проблем,
А это одна из всех мелочных тем.
Смотрите-ка, сударь, стянув покрывало,
Луна в черном мраке опять засияла,
Но как же печален во тьме ее лик
И взгляд ее ясный как будто проник
В печали и горе грядущего дни
И тенью на лик ей упали они.


                    16

В мерцаньи холодного лунного света,
Стыдясь, обнажилась внезапно планета
И вся засияла при свете греха
И к гласу Господню осталась глуха.
И замок златой вдруг,- дитя Сатаны,-
Вдруг заревом вспыхнул в сияньи луны,
И будто во дьявольской власти чудес
Во ввысь устремился к бездонью небес.,
Повис над землей и уперся во тьму,
Но силы небес не давали ему
Приникнуть сквозь звездный мерцающий гнет
И Божия длань удержала полет.
Но странно и трепетно было глядеть,
Как чья-то могучая властная твердь,
Всю готику замка подняв в облака,
Держа над землею в незримых руках,
В каком-то бесовском слепом равновесье,
И с5корбно молчали небесные веси.
И только во тьме чей-то жалобный стон
Летел к небесам из стрельчатых окон.
Но странно и жутко – зачем было надо
Держать над землею такую громаду, 
Назло притяженью земному закону
Во славу могущества дьявола трону.
Но как для ума это не было сложно,
На глаз было видно, как все ненадежно.
При свете луны и нелепо и зыбко
Какой-то дурацкой затеи улыбка.
И все это только на маленький миг,
Но он, безусловно в сознанье б проник
И крепко держал бы в железных руках,
Рождая в душе юной трепетный страх –
Искусство абсурда, чудес ремесло,
И ярко сияло под бездною Зло
Но видит другое вдруг юная Вита,
Как в двери из тьмы поднебесной открытой
Свое позабытое чудное детство
И хочет в него поскорее вглядеться.
Поближе, прошу вас, поближе немножко,
Но уж исчезает к виденью дорожка.
О, мама, о, мама, кричит она плача,
Но это совсем непростая задача,
Хоть детство уж рядом, но нет больше силы,
А мама зачем-то так низко склонилась
И голову маме закрыл капюшон.
О, мама моя, это явь или сон!
О, мама, о, мама, о, мама моя,
Взгляни на меня, это ж, мамочка, я!
Я знаю путь к дому по этой дорожке,
Мы только устали там с дедом немножко,
Но ты по нас, мама, не плачь, не тужи
Мы с дедом осилим Земли рубежи
Вот только мы скоро с ним Зло уничтожим
И тотчас вернемся, вам с папой поможем!
Я деду и здесь помогаю немножко—
Полю и сажаю, копаю картошку
И даже порою хожу на охоту,
По нашему дому тяну всю работу
А дед мне недавно сказал на охоте,
Что вы там нас любите, вы там нас ждете.
Ну вот, видишь, мамочка, я уже дома,
Мне все здесь родное, мне все здесь знакомо,
Я помню все улицы, все здесь дома,
Дорогу до дома нашла бы сама
Я помню то утро, как мы улетали,
Как дед говорил мне – в далекие дали.
Потом был удар, и пустыня, и снег,
В снегу был наш дом, и в снегу наш ночлег.
Дорогу луна нам одна освещала.
Мы шли все и шли, а потом вас не стало—
Тебя, моя мамочка, нашего папы,
А сколько мы с дедом в звериные лапы
В безмолвии мира тогда попадали,
Но дед ведь охотник, мы метко стреляли.
Покуда у деда был наш арсенал
Никто нас в пути никогда не пугал.
Однажды и этого даже не стало.
Здесь трудно прожить без того арсенала.
Но все позади, все заботы забыты.
А что же так тихо, все ставни закрыты,
Хотя ведь не поздно, хотя только вечер,
И нет никого нам с тобою навстречу.
Смотри, меж камнями дороги трава
И в воздухе тяжко зависли слова.
А где же все дети, а где все собаки?
Лишь ярко горят предзакатные маки
И ужас в душе, и во тьме одинок
Гремит по ущелью грозный поток.
Зловеще гремит среди скал одиноко,
И смерть моя рвется во тьме из потока.
Я падаю в бездну в обнимку со Злом—
Мы связаны крепко надежным узлом.
О! Дух преисподней! Встречай нас, встречай.!
Люблю тебя, мамочка, мама, прощай!


                    17

Легенды остались в народе о ночи.
Все так же поток одинокий грохочет
И бьется во злобе о грозную твердь,
А золото замка в старинную медь,
Но так же сияет под полной луной
И бают: в потоке  над грозной волной
Витают два духа –и Зла и Добра
И только лишь время им, только пора
Меж ними опять начинается бой,
Но нам что за дело, читатель с тобой—
Не наши с тобой в том бою рубежи—
Мы с книжкою этой в кроватке лежим
И даже, коль слышим проклятье и стон—
Какое нам дело — на то есть закон.
Не мы в том ущелье – не я и не ты
Пускай уж туда выезжают менты—
У них ведь погоны, у них пистолет,
А то, что борьба та уж тысячи лет.
Но кто-то кого-то там все-таки съест,
Иль, может, кого-то возьмут под арест.
Но Зло у нас судят, вишь, очень условно —
В законе теперь это прямо дословно,
Но в эти дела нам не надо встревать –
Со Злом надо ласково,  ...... твою мать!


          PS/     Это еще не КОНЕЦ!