П. Стрельцов. " Уголовное дело в отношении себя самого". Продолжение. Без вины виноватые.

Далее… А далее жизнь  моя пошла противолодочным зигзагом.

БЕЗ ВИНЫ ВИНОВАТЫЕ
Второй курс -  «БЕЗ ВИНЫ ВИНОВАТЫЕ».  Из этого периода помню только два впечатлительных эпизода.
  Первый - занятия в училищной обсерватории ( у нас имелась такая в первом корпусе, где сто лет назад процветали драгуны, кони которых ночевали в Петровских конюшнях ( помните фильм «Три толстяка»? Вот тот замок и был конюшнями. А ныне там гостиницу сбацали).
Наш преподаватель капитан 1 ранга Гусев ( он же - Гусь лапчатый) привел взвод на периметр второго этажа и разъяснял, где и какое созвездие, называя по- именам звёзды. Вы же сами понимаете, второй курс, а тут какие- то звёзды. Да по барабану! Пусть пропоёт, а потом – увольнение. На вопрос: « Всем всё понятно?» -  мы ответить не успели. В аудиторию вошёл курсант второго курса 3 факультета. Осмотревшись, он прохилял к преподавательскому столу, на котором стоял глобус ночного неба. Стянул с него алидаду ( это такая хреновина, по которой штурмана как- то определяют место парохода в море по созвездиям. Выглядит типа короны с пропилами). Напялил её на свой череп. Затих. С минуту простоял, гордо взирая в окно, потом снял и возвратил в зад, на глобус.
В аудиторию влетел курсант пятого курса с палашом и повязкой «РЦЫ». ( Поясняю сразу: повязка «РЦЫ», сиречь буковка «Р» на старославянском наречии - для Флота- дежурный. Цвета: синяя полоска сверху, белая по- середине и синяя в основании. Вахтенная служба означается ношением на левой руке повязки «КАКО» т.е. буковка «К» по тому же наречию. Цвета - сверху красная полоса, по- центру белая и снизу- красная). Он что - то прошипел второкурснику. Того просто смело из обсерватории. После чего пятак подошёл к столу, снял с глобуса алидаду и нацепил её себе на голову… Долго смотрел в оконный проём счастливо - тупым взглядом.  Потом, приведя всё в исходное, покинул помещение.
Капитан 1 ранга Гусев:
- Вот вам и ответы на все вопросы. Что второй, что пятый - разница по- нулям! Дубов набираем и липу выпускаем!!! А теперь строем по одному подойти к глобусу и, по очереди, напяльте это произведение искусства великих людей на свои тупые головы, дабы в последующем у вас не было тяги к идиотизму.
Но, сколько я себя помню в курсантские годы, проходя мимо этого кабинета, всегда заглядывали внутрь .И если в нём никого не было, алидада срочно переползала на твоё чело.  Парализующий душу  взгляд в оконный проём. Минута, две, три… Блаженство неописуемое!
  И второй момент:    
  У Лёхи Густова ( Он же Вильгельм Густлов, большой фашистский пароход, торпедированный в  феврале1945  года подводной лодкой «С-13» под командованием Героя Советского Союза ( в последствии)  капитана 3 ранга Маринеско) был День рождения. Мы, в количестве десяти рыл, прибыли в его комнату в коммунальной квартире на улице Декабристов по его же приглашению. Как положено- отметили праздник. Но случился казус- Андрюха Коньков (Коньков Андрей Львович , он же КАЛ- это сокращённо, или Конь, или Лошадь, или Кобыл) напупысился до падения риз. Нам уже оставался один час до электрички. Быстро проведенным советом было постановлено - Лошадь « прогулять». Но чтобы до него быстрее дошла острота момента - в трусах и в майке. Раздели Кобыла, вытащили во внутренний двор- колодец и начали пинками гонять вокруг тумбы вентиляции( есть такие в старых дворах Питера).А, на минуточку, середина декабря, на улице –минус 35 градусов по Цельсию! Стоя во дворе- продрогли. Вильгельм сказал, что сам пропасет Коня. Мы ушли бацать приборку (что характерно, всегда за собой всё убирали и уничтожали следы своего бывшего присутствия). По истечении минут десяти влетает в квартиру Вильгельм и орёт, что Кобыл… сбежал! Порыли искать беглеца. Там- нет! Сям- нет! А Лошадь выскочил через забор дворика, пока Виля прикуривал папиросу, и саданул по улице Декабристов в сторону центра города. А за ним -патрульные из Ленинградского Артиллерийского училища! Вот представьте картину- по абсолютно пустой центральной улице Ленинграда несётся тело метр шестьдесят росточком, весом до восьмидесяти кг, босой, в майке- тельнике и в Военно-Морских трусах до колена. А за ним три «сапога». Ну патрульных мы повалили в снег (благо, среди них не было офицера). Я погнался за Жеребцом. Эта же скотина забежал в подъезд, вскрыв  кодовый замок в шесть секунд и урыл на пятый этаж. Позвонил в какую-то дверь. Там я его и догнал. Дверь открыла мадам лет тридцати и затянула Лошадь в квартиру со стоном и грудным придыханием: «Ну, дорогой, наконец-то!»
Подбежали наши.
-Где Кобыл?
-Его в эту хату засосала какая-то кобра!
Дверь железная, не пробить. На звонки и стуки вышла только бабка из квартиры напротив и пригрозила вызвать милицию. Вот попали! Голая Лошадь в неизвестном плену, дверь не уронить и ещё эта баба Яга! Вильгельм, наморщив  репу, прощебетал:
-Мужики, пилите в Систему, прикройте нас, а этого парнокопытного я привезу!
В Системе мы отметились у дежурного по факультету, отметили и Вилю и Коня. Два раза заходили к дежурному. После тридцати  четырёх лет тяжести своих  офицерских погон, я думаю, что он  всё понял…Что ни Лошадь, ни Вильгельм в Систему не прибыли.
Но они заявились  в четыре утра. Вильгельм злой, как собака, а Лошадь - счастливо лыбился и был всё так же раздетый, но…  в женском драповом  пальто цвета «бордо» и в женских же сапогах цвета «кофе с молоком». Вот это был номер!
 Кобыла  успели переодеть в робу и уложить на койку, когда пришел дежурный по факультету. Посчитал наличие спящих тел, удовлетворённо хмыкнул и ушел в соседнюю роту. Лошадь  счастливо подхрюкивал, а Вильгельм обещал утром оторвать ему башку и остальные гениталии.

To be continued (Продолжение следует)